– Моя фамилия не упоминается на официальном сайте. Я не дала на это согласия, – подчеркнула она. – Кто помог ему найти меня?
На лице Прус проявилось искреннее удовольствие.
– Может, я, а может, кто-то другой. Какое это имеет значение? Вы перегибаете, ведете себя как брошенка. – Она резко прервалась, словно опомнившись, и опять надела маску профессионала. – Вы не отработали свою травму. Боитесь встречи с прошлым. Зачем смешивать это с уголовными делами и какими-то киношными убийцами? Я говорю это вам чисто по-человечески, как женщина женщине. Чего вы хотите на самом деле? Вы его еще любите?
– Я перегибаю?
Саша вспомнила тела убитых женщин, их выпотрошенные чрева. Ужасающие посмертные позы, в которые извращенец укладывал трупы. Переодевал, мыл, расчесывал. Все из любви к искусству. Для пущего эффекта он фотографировал трупы с большой высоты. С такого расстояния, выложенные на траве, песке, в цветных платьях либо обернутые пленкой мертвые девушки напоминали абстрактные картины. Например, та, самая молодая, выловленная из воды и закутанная в рыбацкую сеть ярко-розового цвета. При рассмотрении с близкого расстояния поражала его жестокость, издалека – восхищала эстетика. Красный Паук жаждал славы. Он был рабом собственной праздности. Написание писем, рассылка фотографий… Ему хотелось, чтобы о нем говорили, но он этого так и не добился. Большую часть подробностей удалось скрыть от СМИ, поскольку жертвами чаще всего были проститутки. Никто их не разыскивал, не требовал довести следствие до конца. Личности нескольких жертв так и не удалось установить.
С двумя из этих женщин Саша была знакома лично. Они тусовались по клубам в поисках клиентов. И это были не какие-нибудь притоны со стриптизом. Хорошие рестораны, модные дискотеки, элитные клубы и отели с магнитными карточками вместо ключа. Нескольких студенток ей удалось спасти. Но они никогда не пойдут в прокуратуру и не расскажут, что пережили, потому что тогда следовало бы сообщить суду и то, что помимо менеджмента, химии или лингвистики они изучали и ars amandi[6]. Лидка Врона тоже принадлежала к этой элите. Сегодня проституция класса люкс называется спонсорством, и даже матери многих девиц не считают это чем-то постыдным. Под фонарями стоят только девушки, находящиеся в безвыходном положении. Из неблагополучных семей, с финансовыми проблемами, одинокие, но при этом с внебрачными детьми или сожителем-бандитом. Таких, если они пропадают, особенно и не ищут. Никто по ним не горюет. Так это и было с тремя последними, например. Родственники не расклеивают объявления на всех столбах. Отцы жертв не жаждут мести. Ну пропала, ну уехала на Запад, нашла место получше, сбежала от сутенера, для которого отсутствие новостей – тоже хорошая новость. Одним ртом меньше. Наверное, много болтала.
Лидка Врона была единственной, чья история