Глава VII. Донбасс и Приднестровье: найди десять отличий
«Пиши правду»
В мае 1991 года я впервые поехал в журналистскую командировку в Молдову. Кишинев казался по-южному беззаботным и приветливым. В утопающих в зелени парках гуляли мамаши с детьми, в ресторанах подавали вкусную балканскую пищу и прекрасное вино. Атмосфера в городе мне показалась просто курортной.
«Тоже мне, нашел курорт! Скоро русских из автобусов начнут выкидывать, а ты тут жизнью наслаждаешься», – огорошила меня кишиневская русскоязычная знакомая. Ее страхи были объяснимы. Народный фронт Молдовы выступал за воссоединение с Румынией. Местная интеллигенция требовала признать идентичность молдавского языка румынскому и придать ему статус единственного официального. Периодически, хотя и редко, на митингах местных националистов можно было услышать лозунги: «Чемодан, вокзал, Россия!», «Русских – за Днестр, евреев – в Днестр».
Правда, лично я за две недели пребывания в Кишиневе не чувствовал даже намека на опасность. Все люди были очень доброжелательны со мной, и никто ни разу не упрекнул меня, что я говорю по-русски.
Побывал я и на ежедневной «тусовке» националистов (они же по совместительству демократы), собиравшихся в центральном кишиневском парке около памятника Штефану Чел Маре (один из самых видных правителей Молдавского княжества). Мне запомнился один из агитаторов – красивый мужчина с роскошными усами. Главный тезис его выступлений был, что «знание молдавского языка – это плата за гостеприимство». Он долго говорил с какой-то молодой женщиной на русском, а потом она, запинаясь, перешла на молдавский. Это была русскоязычная молдаванка. Многие городские молдаване в советское время стеснялись говорить на родном языке.
Здесь я встретил и литовца, который на правах более опытного «специалиста» объяснял молдаванам, как бороться за независимость. Мимо прошел пьяный мужичок, и местные активисты тут же объяснили прибалту: «Это наша боль! В новой независимой Молдове алкоголизм исчезнет!»
Тем не менее и активисты у памятника не производили впечатления злых людей и со мной – русским из Москвы – все были очень доброжелательны. Увы, местные славяне не разделяли мою беззаботность: «Это только начало. Атмосфера сгущается». Однако, как выяснялось, настоящие страсти кипели не в Кишиневе, а приблизительно в двух часах езды от него – в Приднестровье.
Здесь, на левом берегу Днестра, преобладали русские и украинцы. Напуганные «румынизацией» жители Левобережной Молдовы, а также города Бендеры в 1990 году провозгласили Приднестровскую Молдавскую Советскую Социалистическую