Ярославцев был странным демократом. Он терпеть не мог словоблудия демократических тусовок. За всё время с 1990 года он искренне и убежденно участвовал в деятельности разных демократических партий и движений, но ни в одной из них он не нашел «умения хотеть». Этим «неумением хотеть» объяснял, любимый Ярославцевым А. В. Суворов поражения автрийской армии от французов в конце XVIII века. В конце концов, он охладел к политической возне, но в душе оставался антикоммунистом. Он был ярым противником искусственного равенства между работящим и ответственным человеком и разгильдяем, а то и просто наплевистом, неважно, в какой области эти люди работали. Кроме того, было естественное неравенство между людьми по уму, темпераменту, физическим данным, наконец, по накопленному, а не пропитому и растранжиренному богатству, переданному потомкам. Поэтому он не собирался жёсткую политику «военного коммунизма» превращать в трамплин для собственного диктаторства. Гораздо больше он рассчитывал на деловую инициативу свободных людей, способных ради собственных амбиций и благополучия вытащить из тяжелого положения весь город – то, что осталось от России 1999-го на этой земле 1224-го года…
Так что Ярославцев, по своей натуре человек честолюбивый и не желавший, чтобы о нём шла дурная слава даже у потомков, решил избрать второй вариант.
Он безо всяких предисловий зачитал депутатам проект обращения к гражданам города Волжского. В начале обращения вкратце сообщалось о положении, в котором оказался город с пригородами, затем в городе объявлялось чрезвычайное военное положение. Всё население с 16-летнего возраста объявлялось мобилизованным на защиту города с оружием и с лопатами на строительство оборонительных сооружений. Вся власть в городе сроком на один месяц передавалась Совету обороны под председательством и.о. главы администрации Ярославцева. На время чрезвычайного положения отменялось хождение всяких денежных знаков, а прежние деньги объявлялись ничтожными. Все продовольственные и промышленные товары объявлялись реквизированными Советом обороны с последующим возвращением их владельцам или выплатой компенсации за них.
Заканчивалось обращение следующими словами: «Россияне, сегодня мы, оторванные от нашей