Чехов, конечно, мог и не выстраивать этих отношений сознательно, не соотносить их со своею собственной жизнью и ролью в ней его собственной матери, Евгении Яковлевны. Скорее всего, это получалось бессознательно, как психический отпечаток его детства, отрочества и юности. Иначе он просто не мог, иначе у него бы просто не вышло – иные образы матерей. Но творчество, как известно, бессознательно и черпается из собственной психики, как бы потом образы ни объективировались.
И отголосок этой «несчастности» в психологическом и творческом плане вскоре преобразуется в Чехове в разрушительную, отрицательную тенденцию, наполнявшие его рассказы и повести.
Совершенно не случайно то, что в рассказах и повестях Чехова, особенно в пьесах, герои томятся, страдают без любви, но сама любовь изображается слабо, скупо, невыразительно. Герой Чехова хочет полюбить, но это ему трудно, тяжело. Любовь не дается его героям. Как и автору, впрочем.
Насколько важно было для него лично это родительское влияние, видим по пьесе «Три сестры». Это единственная вещь, где о родителях героини вспоминают с теплотой и любовью. Но их уже нет в живых. И как только умерли родители (через год, «скоро год, как умер папа»), жизнь героинь стала рушиться и пришла к краху. Герои беззащитны перед злом, напором чуждых героев.
Глава III
Исчадие провинциального ада
Родственники оставили очень много воспоминаний об Антоне Павловиче. Для последующих поколений читателей и исследователей его творчества они являются бесценными свидетельствами. Но для нас, исследователей, важнее всего, быть может, не воспоминания свидетелей, не высказывания самого писателя или его родственников (хотя они крайне важны, повторяю, куда без них?). Но нам важнее все-таки тексты писателя. В них – вся правда о жизни писателя, о его душе и стремлениях, о его сокровенных и потаенных мыслях и желаниях. Писатель всегда скажется в своих вещах, как бы ни был он скрытен и объективен, и его отношение к миру всегда отразится. Это общеизвестные вещи. Два-три совпадения – и уже звучит у писателя мотив, а там уже из него рождается образ, выкристаллизовывается идея, а далее – уже философия явления или человека. Леонтьев-Щеглов отмечает в своих воспоминаниях, что Чехов мало использовал Москву в своих повестях и рассказах. Это верно. Но не потому, что, как думал Щеглов, Чехов, живя в Москве, был занят хлебом насущным, а потому, что тема Чехова, его материал – провинция. Если Чехов пишет о городе или городке, то только о провинциальном, глухом городе или городке. Чехов ненавидел провинциальный город всеми фибрами своей души, раз и навсегда, люто, безоговорочно.