В логовище его ждали дети —
Да, волчата, но они свои.
Дорога их жизнь и их свобода
И поэтому он вышел по светлу…
Против было всё, даже погода
Не дарила нынче темноту…
Что-то шевельнулось недалёко
И он замер, словно старый пень.
Разглядеть его, казалось невозможно,
Точно не охотник он, а тень…
Но вдруг лай раздался и с опушки
Свора псов рванулась наугад —
Как щенок попался он в ловушку,
Приковав к себе Безносой взгляд.
Он, петляя, кинулся к оврагу.
Он силён и мог бы убежать…
Но волчата… Дети – это дети,
Их без боя он не мог отдать.
И презрев расхожие сужденья
Свору за собой решил вести
И теперь не важны все сомненья
И обратно нет уже пути.
Он рванулся, было, вправо-влево,
Но вокруг уже кольцо огней…
За спиной, по-детски неумело,
Пять волчат рычали всё сильней…
А кругом защелкали затворы
И собаки рвались с поводков.
Не знакомы здесь переговоры
И девиз один: «Души волков!»
Растянув мгновение в столетье,
Он свой гнев оборотил в прыжок…
Грянул выстрел, словно всполох в сердце
И последний облетел листок…
«Дождь смывает всё…»
Дождь смывает всё…
Боль, сомненья, страхи…
Только веток взмахи
Вновь стучат в окно,
И зовут туда,
Где раньше не был,
Там, где быль, как небыль,
Где поет вода…
Где живут цветы
И танцуют звезды,
Где бывает просто
Перейти на ты…
И всё тот же дождь,
Старый мой знакомый
Начинает снова,
Как слепого трость
Стуком пробуждать
Боль, сомненья, страхи…
И легко из праха
Жизнь с нуля начать…
«Я не понимаю этот мир…»
Я не понимаю этот мир…
Для чего и для кого живет он?
Средь чумы устраивает пир,
Поклоняясь вместо Бога мертвым…
Создает удобства для телес,
А душа живет в тисках порока,
Правит балом тут рогатый бес,
Уводя нас в мир иной до срока…
И в безумье сладостном толпа
Вновь и вновь Миссию распинает…
И известна каждого судьба,
Но что ждет его – увы, никто не знает…
«Запишу рассудок росчерками крови …»
Запишу рассудок росчерками крови —
Пусть бегут устало по бумаги нови,
Яркие, как гроздья строки лет прошедших,
Вспоминая павших, свой удел нашедших,
Вспоминая страхи, горести и боли,
Посыпая раны вновь щепоткой соли
И тревожа память странною молвою,
Слухами тревоги тянущей с собою…
Пусть не забывают, помнят пусть навеки,
Как гранитный