О героях менестрель пропоет.
И смахнут слезу украдкою братья,
И до сердца милых дам проберет.
А в полях, под ковыльным курганом
Только верный старый меч под рукой.
Словно саваном под утро туманом
Снизойдет на нас желанный покой.
****
По страсти граням,
По эшафоту
Все чувства раня,
Боясь чего-то
Иду навстречу
Судьбе иль Року
Все вновь навечно,
Опять жестоко.
По кромке сердца
Весь путь – ножами
Мне не согреться,
Мой разум ранен.
Мой Ангел дремлет
Под сенью неба,
Инстинктом древним
Влекусь я в небыль.
Два шага в бездну
Вздохнуть всей грудью…
Я вновь воскресну
И счастье будет.
****
Чуть хрипло, с надрывом играет гитара.
И голос знакомый так тих и устал.
Мотив незнакомый – не новый, не старый
В глубины сознанья откроет портал.
Смешает столетья, понятия, лица…
Реальность и сказку спаяет в одно.
Такое не выдумать и не приснится.
И не увидеть однажды в кино.
Пусть струны не новы и лоск уж потерян
Душа инструмента волнует сердца
И век хоть недолгий гитаре отмерян,
Но будет мечту воспевать до конца.
Под пологом леса костер догорает,
Багряным отсветом сияя в ночи,
Чуть хрипло, с надрывом гитара играет
И голос знакомый устало звучит.
****
То не солнце над холмами
Ночь расцвечена кострами
Все пропитанные кровью
Времена средневековья.
Пусть огонь сжигает души
Ведьмы клятвы не нарушат
Все отдав за исполненье
Самых тайных их решений
Словно Фениксы – из пепла
Только магия окрепла
Не пугает наказанье.
Пусть исполнятся желанья!
Словно шоу смерть чужая.
И, девиц в огонь бросая,
Палачи играют приму,
Только в Рай и их не примут.
Хохоча, все те же черти
Заберут их в Ад у Смерти.
Темный век и темный разум
Ведьм сжигает как заразу.
И топа, глумясь на казни,
Новый день сочтет за счастье.
А кровавому рассвету
Посвятят стихи поэты.
*****
Стирая границы, сминая пространство
Сквозь время и память, всему вопреки
Летим над землею чисты и легки
Нам имя – Любовь, нам предел – Постоянство.
Тебя я искала, по свету бродила,
Не счесть башмаков, что стоптала в пути
Но ноги сбив в кровь, продолжала идти,
Не зная тебя, я тебя полюбила.
Я искал в городах, на проселках, в пустыне,
Я твой образ носил, как икону.
В кабаках