Наконец, за дверью послышались шаги, признаки чьей-то жизни. Щелчок, за ним – второй. И вот, на неё смотрело заспанное несвежее лицо, скрытое прядями засаленных русых волос. У Димы был выходной, и он опять всю ночь не спал. Тоже трахался, но с компом.
Узнав в непрошеном госте свою девушку, парень просиял, приветливо кивнул, приглашая её войти.
Соламит проскользнула внутрь, погружаясь в полумрак помещения – и тут же зашлась диким кашлем, а глаза её заслезились: повсюду стоял едкий синий туман. Стоило ей всего на одну ночь покинуть квартиру, и дымовой завесе могут позавидовать уже даже печи Дахау.
Да что там завидовать – у него в руках всё ещё была тлеющая сигарета, которую он даже не прятал, хотя и знал, что девушке это неприятно.
– Я последнюю, – виновато улыбнулся он, стряхивая пепел в урну у двери.
– Сигу или пачку? – прикрыв рукой рот прошептала Соламит, пробираясь на кухню, чтобы открыть балкон.
Дима не ответил, продолжая курить в прихожей, наблюдая за своей благоверной. Блаженно выдохнул, скидывая пропитавшуюся потом рубашку: при такой жаре одежды ни к чему.
Девушка стояла на балконе, опираясь на перекладину, смотря вглубь квартиры. Пропитавшаяся пеплом и серостью кухня, паутины под потолком, грязная кастрюля на плите, плесень в вентиляционной шахте, полураскрытые шкафчики для посуды на полу, из которых стоит запах голодных сороковых.
Её парень тем временем скрылся в ванной, и вскоре, умывшийся и бодрый, уже копался в холодильнике.
– Молоко будешь? – бросил он из-за синей двери старого «Днепра».
– Разве что чёрное, – грустно усмехнулась она в ответ.
– Это будет ближе к вечеру, – ответил Дима, наполняя стакан белой жидкостью, разбавляя содержимое растворимым какао. После – сел за стол, закинув ногу за ногу, извлёк из кармана джинсов пачку «Прилук», а следом – новую сигарету, закурил.
Соламит закатила глаза и покачала головой, мысленно успокаивая себя. Сегодня всё должно быть по-другому. Должно. По крайней мере, ей очень хотелось надеяться на это. Слишком хорошо она знала этого человека, чтобы понимать: шансы велики. А вообще это грустно. Только посмотрите на него: один из величайших умов страны, третий разряд по шахматам, его хотели взять в Гарвард, а он – что он. Выбрал девушку, «сталинку» и шарашки на фрилансе. Великий ум часто идёт рука об руку с такой же великой болью, и этот парень – тот самый случай. Он хочет, чтоб ему было больно, чтобы он страдал. Сам пустил свою жизнь под откос.
Стряхивая пепел в чашку,