– Ваше превосходительство, есть хорошие новости. – Дождавшись ответной мимической реакции, командир «Морского дракона» продолжил: – Во-первых, наш рейд на транспорты был успешен. Сожжены запасы пороха, уже выгруженные на берег, утоплены четыре транспорта, по неподтверждённым данным, погиб иной груз, в том числе пополнение конями. Во-вторых, я получил извещение, что готовятся к поставке два гранатомёта, предназначенные для сухопутных действий, но с другим боезапасом – более дешёвым и в большем количестве.
– Селенгинский редут надобно выручать-с, – резко прервал доклад адмирал. – Да и Волынский скоро под обстрел попадёт.
Семаков вёл себя подобно опытному царедворцу: все возражения, поправки и добавления начальства он просчитал заранее.
– Так точно, ваше превосходительство, им лишь продержаться два дня. А там подоспеем с подмогой. Даже один гранатомёт на редут, как полагаю, существенно облегчит положение. Осмелюсь также предложить обучение как офицеров, так и нижних чинов на Камчатском люнете. Например, поручик Боголепов, которого откомандировал на «Морского дракона» генерал-лейтенант Васильчиков, уже кое-что видел. Равно полагаю возможным обучение флотских артиллеристов. Всё равно командиры гранатомётов понадобятся что на Селенгинском, что на Волынском редутах. У меня же больше нет.
Семаков немного исказил истину: лейтенант Мешков вполне мог бы исполнять обязанности командира батареи (или хотя бы одного гранатомёта). Да и сам он по артиллерийским умениям был не из последних. Но как командир «Морского дракона» капитан второго ранга подумал, что если планируется выход в море, то руководить им должны капитан и старший помощник. У Нахимова не могли иметься причины для отказа. А учебный выход был просто необходим: лучшие комендоры попали на Камчатский люнет.
Но события пошли не так, как предполагалось.
Есаул Вернигора был, вопреки обыкновению, сух на грани жесткости.
– Хорунжий Неболтай, этой ночью вам надлежит разведать степень готовности неприятеля к обстрелу Камчатского люнета и к атаке такового пешими силами неприятеля.
Не желая хоть как-то раздражать и без того взвинченное начальство, Неболтай ответил:
– Будет сделано! – и удалился готовиться к вылазке.
У есаула имелись основания для недовольства. Он крепко подозревал, что пластунам Неболтая, а заодно и другим казакам будет предписано оставаться на люнете, дабы прикрыть артиллерию, а это была задача для пехоты, и нечего ради такого дела рисковать лучшими казацкими пешими разведчиками.
Что до хорунжего, то на дело он взял с собой лишь тех, у кого были иноземные пистоли.
Вылазка прошла почти гладко. Слово «почти» хорунжий мысленно использовал, поскольку звук от пистолетных выстрелов, хотя и негромкий, всё же заставил врагов насторожиться. «Чпок», больше