– Боцман, пять последних выстрелов не расходовать!
Учинив погром, «Морской дракон» безнаказанно ушёл на зюйд-ост. Семаков не знал, что в Евпатории противником захвачены склады, где хранилось шестьдесят тысяч пудов пшеницы. Но всё равно сделать он ничего не смог бы.
Когда русский корабль уже скрылся за горизонтом, старшие офицеры союзников стали подбивать итоги. К удивлению многих, потери в людях оказались сравнительно невелики – не более ста человек. Зато полностью погибли кони, запасы пороха и тёплой одежды. Слабым утешением оказалось то, что около двух третей продовольственных запасов и фуража уцелело.
Про себя же кое-кто из офицеров отметил ещё одну, невидимую потерю: сильное снижение боевого духа. Зато решительно у всех появилась ярость против флотских, которые ничего не сделали, чтобы защитить корабли и столь необходимый груз.
По прибытии в Севастополь на командира «Морского дракона», а также старшего помощника обрушился целый воз новостей. Главнейшим и наихудшим было известие о гибели адмирала Корнилова.
Прозвучал естественный вопрос:
– Как же так?
Отвечал незнакомый пехотный капитан:
– На Селенгинском редуте он инспекцию учинял, а противу того уж французы позиции подготовили. Ядром адмиралу ноги оторвало. Только и успел сказать: «Отстаивайте же Севастополь!» – и впал в беспамятство. А через час и преставился.
История оказалась упрямой дамой. Она выполнила свои намерения относительно адмирала Корнилова, и даже поторопилась.
Второй новостью было отсутствие обстрелов Камчатского люнета и Волынского редута. Впрочем, все до единого собеседники офицеров «Морского дракона» сходились во мнении: долго такая ситуация не продлится.
Гибель Корнилова вызвала у Мариэлы гнев, который окружающие не предвидели.
– Да как же вы меня не позвали! – бушевала она. – Уж я бы не позволила адмиралу умереть!
– Мария Захаровна, – увещевал ассистент фон Каде, – так ведь и для вас на редуте опасность велика.
– Уж поменьше, чем для адмирала! – отрезала упрямица. – Он наверняка на самый край выставлялся, не так ли?!
– Всё верно, но ведь ядра да осколки и подалее залететь могут.
– Спасать раненых – моя работа.
– А вас кто спасать будет, если, господи спаси, вдруг попадут?
– Сама спасусь! И свалить меня не так просто!
При всём благоприобретённом уважении к коллеге Эраст Васильевич не удержался от мысли: «Ну как есть девчонка