Он долго еще возмущался, но это принесло свои плоды, поэту пришлось оживить героя. И Волхв пришел к нему на помощь, чтобы он дошел до княжеского дворца и вернул странному князю дочку его милую, и с врагами сражался и стал князем Русланом в этом мире.
– Теперь все, – заявил кот, – перепишу это пару раз, и пойдет, только припрятать надо.
– Да зачем же, – удивился тот, – если это напечатать можно.
И кот расхохотался.
– Прости. Не удержался да и заглянул туда, где печатали уже, там камня на камне не останется от нашего творения, не знаю, как ты и твои учителя умудритесь все так испохабить. Но я слезами обливался, когда смотрел на то, что они печатали вместо того, что мы нынче сочинили.
Слова кота в тот вечер прозвучали до невероятности странно. Только даже странным было даже то, что они разговаривали, а что про остальное говорить? Потому, закончив поэму и доверив коту ее переписать, он завалился спать, только и прошептав:
– Этого не может быть.
№№№№№№№№
И черный всадник остановился на миг перед не закрытым окном, взглянул на юношу и произнес растерянно:
– Какой же он наивный, да чего только не может быть в этом мире, еще как будет, тут нашего кота Баюна не обманешь.
Но слов этих юноша слышать не мог, и никакого всадника не видел. Он спал и улыбался во сне, хотя еще не мог осознавать, что же он сделал для своей бедной и несчастной Руси, которую в своих цепких кривых пальцах крепко держал Черномор и все те, кто служил ему верой и правдой.
И между тем, он все-таки сделал это. И только за это сказание его, как первую любовь, не несчастная Россия, а прекрасная и величественная древняя Русь не забудет.
На следующее утро рукопись лежала на столе. Кот незаметно вернул ее. Только тогда все и началось. А ведь он думал, что закончилась. Его со всех сторон окружили Черноморы.
Сказ О том, что сделал и чего не сделал побежденный учитель.
Поэта со всех сторон окружили Черноморы.
Они были разными, и многие из них поэтами и очень даже образованными слыли. Но от этого они не переставали быть Черноморами ни на миг. Он сразу же понял, что слово волхв страшнее любого ругательного в этом мире. Они краснели и бледнели, так, что страшно за их рассудок становилось.
Яга и ведьма были такими чудовищами, что, кажется, проглотить готовы были всех. И сама история превратилась вдруг в историю северного волшебника Финна, и его возлюбленной со странным именем Наина. Какой злющей и противной она стала. Но он убеждал себя, что все-таки сохранил их, пусть и в таком искаженном виде. Но они работали над его творением снова. Ему приходилось уступать, соглашаться с какими-то доводами, чтобы это можно было напечатать, никого не обидев и не рассердив. И ему хотелось напечатать, не только потому, что это была первая его поэма, он знал, что