До знакомой гостиницы было два шага в почти что прямом смысле этого слова. Конечно, Лида с удовольствием ещё прогулялась бы по ночному Питеру, но в гостинице надо было появиться, а потом, от тепла, уюта и духоты, выходить больше не захотелось. Лида приняла с дороги душ, расчесала тяжёлой деревянной расчёской свои густые тёмно-каштановые волосы, натянула любимую ночную рубашку с надписью «Sleepless in Seattle» в честь известного фильма и, уютно устроившись на мягкой кровати одноместного номера, уснула.
Следующим утром было воскресенье, и Лида, проснувшись без будильника в полвосьмого, всерьёз задумалась над тем, чтобы пойти в какую-нибудь маленькую церковку: ей давно хотелось посмотреть, что представляет собой православное богослужение. Но пока оделась и вышла, раздумала: зачем тратить световой день на праздное любопытство, когда можно всласть нагуляться по городу, да ещё с фотоаппаратом?
Ноги сами привели девушку к прекраснейшему Спасу-на-Крови. Его она любила страстно, почти до экстаза, поэтому нафотографировала вдосталь со всех сторон. Почему на календарях и открытках так любят ракурс с канала Грибоедова? Со стороны Михайловского сада, когда выходишь – и собор поднимается перед тобой во всём великолепии – выглядит гораздо поэтичнее. А на маленькой площади возле храма копошится народ, играет музыка – чистейшей воды местный Арбат! Лиде вдруг захотелось танцевать и целоваться. Первого – слегка, от радости и от ощущения простора и музыки, второго – взахлёб, до изнеможения, а может быть даже со всеми вытекающими, но ни к чему не обязывающими последствиями. Девушка огляделась в поисках подходящей жертвы, но никого стóящего не нашла и пошла дальше куда глаза глядят.
Очнулась только у Петропавловского собора. Много же она прошла! А ноги совсем не чувствуют усталости. Ещё хоть столько же сможет пройти, если не больше.
Жёлтая стрела Петропавловки улетала ввысь, как будто хотела проткнуть облако и посмотреть на город со своей головокружительной высоты. От этих стен веяло добрым, солнечным уютом – жёлтым посреди серого Петербурга и совершенно в тон этой осени.
– Молодой человек, – обратилась Лида, невзначай поймав за рукав какого-то долговязого юношу едва ли старше её, – можно Вас попросить меня сфотографировать?
Незнакомец покорно взял в руки тяжёлую Лидину «мыльницу», долго примеривался, отдавал дельные и чёткие, почти профессиональные команды, как девушке нагнуть голову или повернуться, и наконец щёлкнул затвором. Лида посмотрела превью на заднем экранчике и осталась очень довольна результатом.
– Ты профессиональный фотограф? – поинтересовалась она бесцеремонно, сразу переходя на «ты».
– Нет. Скорее, заядлый любитель. А Вы впервые в нашем городе? –