– Ваше полотенце, – бросилась за ней продавщица.
– Дарю, – великодушно отозвалась красавица в платье на голое тело, унося с собой зачем-то извлеченные из упаковочной коробки белые кружевные трусики и лифчик.
Телефонный звонок застал Миленину спящей в новом платье поперек незастеленной кровати – единственного предмета в спальне, не считая встроенного в стенную нишу гардероба. Она не сразу сообразила, где находится, еще позже – где же теперь стоит телефонный аппарат.
– Все еще спишь? – раздался в трубке веселый голос Люсьены. – Вставай, собирайся, чисть перышки, крась глазки. В восемь у входа, а то позже не будет свободных мест.
– А куда идем? – тупо спросила Лада.
– Как куда? Не протрезвела еще, что ли? В «Перекресток»!
– Хорошо, Люлька, идем, – машинально ответила похмельная дама и подумала, что ничего хорошего нет. Ни в этом баре, ни в том, что с ней происходит.
Бедная Люсьена все пытается выдать ее замуж. Так уговаривала произвести ремонт в квартире, вызвалась выступать в роли дизайнера и прораба одновременно. Теперь вот тащит в заведение, в котором собираются в основном люди средних лет с целью завести серьезное знакомство с представителями противоположного пола. Женщины при этом даже рассчитывают на брак. И что на это сказать? «Спасибо, подруга, но можешь зря не стараться. И замуж я не выйду, и обстановкой твоей насладиться толком не успею, потому что жить мне осталось всего-то ничего, какой-нибудь там год, а может, и того меньше».
Разве можно произнести такое вслух? Разве возможно передать словами, что испытала в тот жуткий миг, когда обезьянничала в сочинском пансионате у зеркала и вдруг нащупала в правой груди твердое образование размером с крупный грецкий орех? Конечно, надо было сразу же кинуться к врачу-онкологу и проверить, является ли опухоль злокачественной, а если да, то решиться на немедленную операцию. Так бы она и поступила, если бы свято верила в то, что рак излечим, и не знала, чем все это кончается. Но, увы, все этапы этого безнадежного пути уже были ею пройдены рядом с матерью, которая прошедшей весной умерла от рака груди. Рада Владимировна умерла, несмотря на то что ее изрезали вдоль и поперек, удалив вместе с грудью еще целый ряд внутренних органов. Не выжила, хотя сначала мужественно переносила все мучительные процедуры и принимала дорогостоящие лекарства, а затем, когда официальная медицина расписалась в собственном бессилии, еще долго в одиночку боролась со смертью народными средствами и околонаучными методами. Как она радовалась малейшему улучшению самочувствия, веря в то, что ей удалось переломить ситуацию, и теперь дело пойдет на поправку! Но все поблажки и отсрочки, которые она выпрашивала у судьбы, оказывались незначительными и кратковременными, а поражений случалось больше, чем побед.
Лада подошла к зеркалу и принялась расчесывать