В жизни каждого человека случаются ситуации, которые после очень хочется исправить. Или удалить из памяти, заместив другими, приятными.
Если бы такое было возможно! В результате мы начинаем анализировать, прокручивать в голове случившееся раз за разом. И пытаемся найти что-то важное для себя.
Со мной подобное происходило нечасто. И, как правило, это были ситуации, когда в голове проносилось: «Ой, это совсем не то, что я ожидал». Вначале всё было совершенно обычно. Но вдруг что-то пошло не так. И ты думаешь: «Ах! Если бы я вначале был такой же умный, как моя жена после…» Ключевые слова в данном случае: «моя жена после». Как у нее это получается? И как мне тоже получить доступ к этому знанию?
И вот он – традиционный конфликт между «до» и «после», ожиданием и результатом. А тут ещё сложилась обратная ситуация: моя жена, когда тронулись со светофора, успела мне сказать: «Ну, что ты застыл?» И я задался вопросом, как так получилось, что моя нога зависла? Задавался я этим вопросом не более пяти минут, а может, и меньше… Не люблю долго размышлять над ситуацией, которая уже благополучно завершилась.
Дома в тот же день в моей голове появилась картинка из детства. Мне лет десять, и мы в пионерском лагере с друзьями играем в «камень, ножницы, бумагу». Сначала играли на щелбаны, а потом на сухарики из черного хлеба, выпрошенные в столовой. Щелбаны были обидны, а сухарики вкусны, но их было мало. И вот я вспомнил – когда ты говоришь: «Камень, ножницы, бумага, раз, два, три», – и выкидываешь искомую «камень-ножницы-бумагу», твой соперник не понимает: «Как так?» Опять моя бумага завернула его камень, или же мой камень поломал его ножницы. Нет, я не был абсолютным чемпионом по этой игре, да и играли мы в неё нечасто. Но почему-то когда я размышлял про «газ-педаль-тормоз», я вспомнил про эту детскую игру.
Что же меня зацепило? Пришло осознание, какое пронеслось в голове того мальчика сорок лет назад. Сначала мысль, что же выбросит сейчас противник: камень, ножницы или бумагу? Так… камень был, ножницы были, тогда либо бумага, либо ножницы, так как они только что были, а может, и камень. Кто же его знает? Он тоже про меня думает. Ой, а сухарик-то жалко… Ай, да ладно, не на корову же играем.
Потом, когда тот мальчуган десяти лет выбрасывал что-то своё, он уже не думал ни о чём. Просто смотрел на руки противника, тряс своими в том же ритме, считал вместе в голос: «Раз, два, три!» Главное было войти в этот ритм. И, конечно же, не думал ни о сухарике, ни что выбросит противник. Будь что будет. Раз, два, три.
И в голове тишина. И пауза на затаённом дыхании. Пока это всё мелькало в моей голове, я вспомнил момент ликования, когда пронеслось: «Будет всё, и камень, и ножницы, и бумага, всё и сразу одновременно. Раз, два, три». А дальше рука сама сложилась так, как было для меня важно. Мне тогда было важно.
К чему