– В институт? Интересно в какой? – спросила Ташина мама Степанида Андреевна, появившаяся в дверях.
– Во ВГИК на сценарный факультет.
– Поздравляю, – пропела Степанида Андреевна без особой радости. Для нее ВГИК был чем-то вроде института для дворников. Что это за профессия такая – сценарист? Глупость…
Когда Михаил ушёл, Таша подошла к зеркалу, облизала припухшие губы.
– Хорошо… Ах, как же мне хорошо было… Мне понравилось. Его рука скользнула мне под блузку… Ну, почему мама так рано вернулась? Она всё испортила. Еще миг, и Мишка бы сдался, сдался… – отвернулась от зеркала. – Хорошо, что мама пришла. Мишка мне не нужен. Он прав, мы из разных сословий. Родители никогда не одобрят мой выбор. К тому же, быть рядом с дворником – это всего лишь прихоть избалованной девочки. Прихоть и только. Я просто хочу сорвать запретный плод, и Мишка на данный момент подходящая кандидатура. Он симпатичный, умный, но…
Я его не люблю. Он не в моём вкусе. Он не похож на героев любовников из фильмов, которые завоевывают женские сердца, совершая безумные поступки. Мишка – нудный дядька, не понимающий, что такое настоящая страсть. Если бы он что-то в этом смыслил, то бросился бы на меня с горящими глазами, а не шарахнулся в сторону от моего неожиданного предложения… Я, я заставила его целоваться, я силой вырвала долгожданный, желанный поцелуй, – Таша облизала губы. – Мне было хорошо. Очень-очень… А это значит, господин будущий сценарист, что мы повторим поцелуй ещё раз… – рассмеялась. – Мы обязательно повторим его ещё много-много раз… Я что-нибудь придумаю… Ты, Мишка, в моих сетях, в моей власти…
Фантазия у Наташи была богатой, возможности родителей безграничными. Вскоре квартира Бергеровых превратилась в салон всех муз, куда Таша раз в месяц приглашала разных интересных людей. Среди них неизменно присутствовал Михаил. Страсть к нему Таша победить не смогла. Незаметно сама запуталась в собственные сети. Магия первого поцелуя была такой сильной, что сводила Ташу с ума. Все последующие поцелуи были уже не такими страстными и волшебными. Многочисленные испытательные поцелуи лишь сильнее разжигали в ней желание быть с Михаилом.
В свой день рождения Таша намеревалась повторить желанный поцелуй при всех, а Мишка повёл себя, как последний болван. Он всё испортил, насолил ей, Вареньке и Лёльке. Таша была вне себя.
– Раз ты не можешь без соли и слёз, Мишка, то и я тебе насолю, – сказала она решительно и поехала на Лубянку. Возле памятника Дзержинскому остановилась.
– Что я делаю? – спросила она, глядя в пустые глазницы железного Феликса. И сама себе ответила:
– Я собралась предать человека… – вздрогнула, испугавшись собственной откровенности. – Ужас какой, Таша… Оставь его в покое, пусть он живёт со своей Лёлькой… Пусть…
– Кого я вижу?! Наташенька, какими судьбами? – раздался за её спиной знакомый голос. Она обернулась. Папин приятель Борис Ильич Лавренёв.
– Здравствуйте, –