– Кощунствуешь, государь…
Павел вздрогнул и обернулся; рядом стояла пожилая женщина в скромной одежде и грустными мудрыми глазами смотрела на него. Он опешил:
– Кто такая? Как смеешь говорить со мной?
– Кличут Ксенией. Иду по святым местам, – почтительно ответила та, тяжело опираясь на деревянную клюку.
Павел рассердился:
– Вот и иди себе с богом! – и заносчиво добавил, как бы в своё оправдание, – В доме этом будет жить императорская семья, значит, дом этот – святыня!
Странница грустно покачала головой:
– Нет, государь, жить ты здесь не будешь. Не прожить тебе и стольких лет, сколько букв в этой священной строке.
– Пошла прочь! – испуганно вскрикнул Павел, шарахаясь от женщины.
Она тоже, испугавшись крика государя, отшатнулась и отошла на несколько шагов. Затем, обернувшись, перекрестилась и пробормотала:
– Не дом ты себе строишь, а гроб.
Павел растерянно начал озираться и кричать во весь голос:
– Гвардейцы! Караул! Кто пустил?!… Гнать! Гнать отсюда всех посторонних!
Пока на шум сбежались охрана и придворные, странной женщины и след простыл. Павел был в гневе и отправил всех на поиски старухи.
А сам, оставшись один, испуганно оглянулся на замок:
– Что, если это знак? – и начал дрожащим пальцем пересчитывать буквы в строке, украшающей фриз, – … Сорок семь, – шёпотом посчитал он и ощутил, как пересохло от страха горло.
Сейчас ему шёл сорок шестой год. Что же, значит, у него совсем не осталось времени?! Страх обуял Павла. Он закутался в плащ и уселся в карету, велел ехать в Зимний.
По дороге вновь вспомнил о разговоре с иноком Авелем, и об убийцах, коих он сам «пригреет на своей груди». Павел в страхе начал примерять возможные кандидатуры врагов. «Пригретые на груди» могли быть только близкими людьми и, поэтому первыми приходили на ум члены его семьи – жена и старшие сыновья Александр и Константин, коих он удостоил звания цесаревичей.
Поразмыслив, Павел пришёл к выводу, что у всех троих есть веские основания его ненавидеть; каждого из них он достаточно оскорблял и плевал им в душу. Только вот кто из них способен решиться поднять на него руку?
Мария Фёдоровна для этого слишком глупа. Константин вспыльчив, простодушен и прямолинеен; для заговорщиков – одно наказание. А вот Александр?… Этот, с детства привыкший к лицемерию, мальчишка, не так прост. Хоть и трусоват. Но чем чёрт не шутит?
С такими тягостными мыслями Павел приехал во дворец.
Зимний дворец
Кабинет императора Павла
Войдя в кабинет, Павел приказал секретарю прислать к нему цесаревича Александра с докладом. И в ожидании сына стал мерить шагами комнату, заложив руки за спину.
Александр,