– И это тоже. Он был профессором кафедры «практической физики», на оборонную промышленность работал, как сейчас бы сказали. Его уважали и «берегли», хотя он был из дворян, правда, сильно обедневших. Женился на богачке, дочери киевского банкира, еврейке. Только ты – об этом – никому! А то меня в два счета – метлой, за 101-й километр.
Николай утвердительно кивнул.
– Уже не те времена.
– Когда Киевский университет стали эвакуировать, фашисты уже бомбили пригороды, Петр нас вывез на развалюхе-полуторке. Сам он, Петька… – и Семен Семенович рассказал жуткую историю детства и юности Петра. – Мы ехали из города без дороги, по ухабам, кругом воронки от бомб, нас ни одна пуля не коснулась, бомбы летели мимо. Петр смеялся: «Я заговоренный, меня ни одна пуля не достанет, надо только батянино богатство вернуть!» Под бомбами, на волосок от смерти, а он думал о «батянином» богатстве! Наш университет эвакуировали в Новосибирск, я там женился, сыночек родился. Я закончил два последних курса, получил диплом и пошел на фронт – в разведроту. Я хорошо знал немецкий, ночью ползал на линию фронта, подключал наушники, слушал фашистов, переводил и докладывал ротному командиру. Один раз провод порвался, так я его зубами зажал, видишь, губы кривые. Но ток в телефоне – слабый, я вернулся, все доложил на бумаге лейтенанту и – в госпиталь. Потом вернулся на фронт, сам уже лейтенант, Орден Красной Звезды получил.
А Петька колесил по фронтам, боеприпасы на передовую возил, лез напролом. И, правда, ни одного ранения, ни царапины. Заговоренный! Мы перписывались, договорились встретиться в Киеве на Владимирской Горке. В 44-м я получил от жены из Новосибирска «треугольник». Она писала, что умер мой отец от сердечного приступа. В последний год он сильно мерз, в доме холодно, дров не хватало. А кругом – тайга. Вслед за ним, от воспаления легких – наш сынок, потом – моя мама обморозила ноги и через полгода – тоже.
На глазах Семена Семеновича блестели слезы.
– Жена уехала в Москву, к своей тетке. Тетя Клава жила в переулке, около Андроникова монастыря вместе с маленькой пятилетней дочкой, в одной небольшой комнате. Мужа у нее не было. Тетя Клава сильно болела. Моя жена ухаживала за ней и за ее дочкой Верочкой. Все трое были изможденные, худые и голодные. Продовольственные карточки им не полагались.
А мы встретились с Петькой! Как договаривались, в Киеве, у Владимирской Горки, и сразу махнули в Москву. Ему некуда было возвращаться, от всего хутора одна печная труба осталась.
Семен Семенович долго молчал, попил воды.
– Коль, ты извини, я все о себе, как-то занесло. Петр, он был хороший мужик, самостоятельный. Сразу устроился водителем на автобазу ГУВД Москвы. Это ему наш сосед подсказал, он там работал, опергруппу возил. Петька – фронтовик, с наградами, сразу стал возить начальника МУРа, общежитие дали.
– А, Вы, Семен Семенович?
– А я сюда, к вам, младшим преподавателем. Потом, в 50-е, поступил в аспирантуру и так далее. Тетя Клава умерла, а Верочку мы удочерили.
А