– Уж, не влюблен ты в меня? – кокетливо спросила Анна.
– Влюблен? Разумеется, нет! Я просто не знаю слова, которое могло бы описать мои чувства к тебе. Если б имел такое право, то придумал бы!
– А ты придумай. Я разрешаю!
– Нет, Анна, во мне нет такого количества таланта. Но подумаю! – рассмеявшись, ответил я.
– Когда придумаешь, не забудь мне сказать. А теперь ляг, пожалуйста, на спину.
Я подчинился, и она уместилась на мне как на матраце, обхватив мою голову ладонями, стала шаловливо биться своим носом о мой нос. В ее поведении так часто было столько детского, что приводило меня в замешательство. Я любил ее то, как девочку, то, как женщину, и не мог разделить эти понятия. Своим непоследовательным поведением она заставляла меня смотреть на свое тело, или как на нечто отчужденно-красивое, или как на предмет вожделения. Ее безумство подавляло мою волю, и я чувствовал беспомощность перед ее красотой. Понятно, что в основе всего была огромная разность в возрасте, но Анна не оставляла мне выбора.
– Старик, если ты не можешь объяснить свои чувства, то у меня все до обидного просто: я люблю тебя! – сказав так, она вновь отдалась поцелуям, которые для нее были высшим наслаждением.
Назначив меня рабом, Анна была недалека от истины – в наших отношениях было все подчинено ей. Насытившись ласками, она сказала:
– Старик, давай останемся здесь на ночь.
– С большим удовольствием! – ответил я. – Но ночью здесь будет холодно.
– Ничего страшного! Я взяла с собой двухместный спальный мешок.
– А ты предупредительна во всем! – весело ответил я, услышав о мешке на двоих.
– Это одно из основных качеств женщины! – сказала она с гордостью.
Вечерело. Мы принялись за бутерброды, привезенные Анной. Как ни странно, мы были очень голодны. Видимо, сказывалось влияние свежего воздуха и обилие выплеснутой эмоциональной энергии.
Покончив с едой, Анна принялась за обустройство нашей временной обители. В горах темнеет быстро, и скоро появились звезды. Анна установила нашу постель так, чтобы головы торчали из палатки. В ее планы не входило обращение к одежде, и мы голые забрались в спальный мешок. Если бы у меня попросили описать счастье, я рассказал бы об этом дне. Мы лежали рядом так, когда не бывает ближе, и над нами было лишь небо. Звездное небо никого не оставляет равнодушным. Вглядываясь в него, как правило, приходят мысли о своей ничтожности, и величии непостижимости мира. Мы долго молчали, любуясь черным небом. Первой заговорила Анна:
– А ведь Бог есть! Когда обозреваешь бесконечность, кажется, что для всех он един. Но человеческое