Через несколько минут кривоносый открывает глаза. Он начинает пробуждение с того, что похрипывает и уже готовится пожаловаться на боль в затылке, как получает от старика удар в живот. Фирсэт ограничивается пока лишь одним этим ударом, впрочем, ненадолго.
– Тебя заставили, да? – Присаживается старик на корточки. – Тяжело же тебе пришлось.
Он поднимается и начинает пинать кривоносого, не заботясь о том, что любой удар может оказаться для того последним. Впрочем, старик быстро успокаивается. Он никогда не выходит из себя, но не всегда, как теперь ясно, он может держаться так же спокойно, как обычно это делает, сохранять каменное выражение на лице.
– Сучий ты потрах!
Еще удар, но уже точный и расчетливый и курносый оказывается снова без сознания. Старику приходится целую минуту откашливаться, чтобы восстановить дыхание, но только он снова открывает дверь, как едва не теряет самообладание вновь. Фирсэт стоит, опустив голову и протирая глаза. Наконец, выдохнув, он подзывает мальчика.
– Хотел помочь, так? – Говорит он, отдавая Леше заряженный пистолет, и отнимая у него слишком большой для мальчишки дробовик, в котором еще осталось несколько патронов. – Ну давай, дело за малым.
Мальчик невольно сопротивляется, но старик заводит его в комнату.
– Если ты слышишь, – громко произносит Фирсэт, держа Лешу за плечо, но обращаясь не к нему, – то знай, больше тебе страдать не придется.
Старик наклоняется к мальчику и шепчет ему на ухо, вынудив поднять пистолет и навести на несчастного, висящего на стене.
– Каждую секунду он мучается от боли, которую ты и вообразить не сможешь. – Шепчет Фирсэт. – Не заставляй его ждать слишком долго.
Этих слов достаточно, чтобы мальчик все понял. Он нажимает на курок почти мгновенно, едва воображение успевает нарисовать всего каплю того моря мучений, которое было испито этим несчастным человеком. Кем бы он ни был, такого он точно не заслужил, но большего сделать для него уже не получится.
Старик вскидывает дробовик, готовится развернуться, и уже в полуобороте замечает еще одну дверь, которую не так просто разглядеть в этой комнате, где все внимание привлекает совсем другое, ужасное и страшное зрелище. Мальчика приходится с силой развернуть, пока он не сошел с ума от того, что не способен пошевелиться, стоя перед мучеником. Старик же, повидавший многое в этом проклятом мире, знает, что нужно немедленно отвлечься на что-нибудь, пока сознание не иссякло. Кто знал, что они найдут в этой �