– Ну, давай, выкладывай, что ты там придумал. – Я поморщился, живот жгло. Может быть от пореза, а может быть и от горчичного пластыря. Всё равно ощущать это было весьма странно и необычно.
– Смотри, когда мы ездили на Ленинские горы, чтобы проверить, что произойдёт, если ты бухнешься в воду с большой высоты, помнишь?
Да, разумеется, я это помнил. Помнил свою раздвоенность и желание сигануть с камня в воду, чтобы узнать, что будет. Кивнул головой.
– Да, помню. Сейчас вообще то март. И я точно не собираюсь прыгать в холодную воду.
– Да не надо тебе прыгать именно в воду! Но что если ты снова прыгнешь? Но не в воду! Смотри, Сел… в тот раз ты этого сделать не успел, а я ушёл, ну… короче, у нас в районе есть старые гаражи. Они построены в несколько рядов и там постоянно ошиваются разные долбодятлы…
– Ты хочешь, чтобы я у вас между гаражами побегал и разогнал каких-то хмырей, или что?
– Нет, Селен. Ну, пошевели мозгами! Ты можешь спрыгнуть вниз с гаража. Там есть песчаная куча. Руки-ноги себе не сломаешь, но приземление будет жестковатое. Тебе просто нужно подойти к краю. У меня есть одна догадка. Что если твоя серая пелена возникла не просто так? А как предупреждение? Короче, давай разберёмся.
Предупреждение? Я об этом даже не думал. Почему-то сразу решил, что теряю свою особенность из-за подростковой перестройки организма. Как Робертино Лоретти терял свой голос. Я согласился. Мы договорились встретиться на выходных, а до этого времени мне придётся скрывать последствия своих необдуманных шагов.
Все эти дни под разными предлогами я прятался от родителей, стараясь, лишний раз не обращать на себя внимание. Они не возражали против моей усердной учёбы (как-то, переодеваясь, я не услышал отца, тот зашёл в мою комнату что-то спросить, и мне очень пригодился фолиант словаря, которым спешно прикрыл свой живот). Труднее было скрываться от мамы, возможно потому, что я и сам не очень-то хотел её обманывать.
Но я сдерживался, боясь её расстроить. Именно поэтому я обратился за помощью к Митьке, который верил в меня намного сильнее, чем я сам, а кроме того, умел находить решения. Он точно не расстраивался, узнав всю правду. Думаю, в немалой степени потому, что был, в отличие от меня, гениальным. Из нас двоих только Митька, мог помочь, когда я тупил и искал ответы на невозможные вопросы.
Он посоветовал выбросить футболку в мусоропровод, а куртку застирать, когда родителей не будет дома. Всё-таки, если пропажу футболки они не заметят, то отсутствие куртки вызовет вопросы. (Я же, в панике хотел от неё избавиться тоже) Я сделал всё, как он предложил – , пятна остались, но стали похожи на обычную грязь. И, казалось, если мама догадывалась о чём то, всё же ничего не заподозрила. А я думал в тот момент, что из меня получится идеальный преступник. Наверное, миру повезло, что у меня не было настоящих криминальных наклонностей в то время.
Я