Парень прислонился к стене, совершенно не ожидая выпада, тем более от какого-то худого верзилы. С криком атакующего индейца я кинулся к нему, схватил за грудки и заорал. Буквально на пару секунд, компания рядом стоящих парней отпрянула, а затем всё тут же вернулось обратно. Я исчез из обзора, а их взгляды заскользили по мне, не выхватывая из пространства. Спортсмен возле стены, возможно, даже не успел удивиться моей наглости.
После того случая с Митькой, когда его избили старшеклассники, я испытывал нечто другое. Результат того стыда был заслуженный, полезный, толкающий на исправление. В кинотеатре я испытал совершенно другое чувство. Я не принимал свой стыд и оправдывал себя.
Я добился своего и зашёл в кинозал безнаказанным и уверенным в своей правоте. Я изгнал свой стыд без намерений позднее что-либо исправить. В тот момент мне не нужна была справедливость. Я не хотел стать лучше или кому-то помочь. Вместо того, чтобы развернуться и уйти, я гордо поднял голову и сел на свободное место.
Ван Дамм окончательно изгнал из моей головы сомнения. Я вышел из кинотеатра с желанием стать таким как он, и слегка завидовал парню-спортсмену, на которого я наорал перед кинофильмом.
В тот день я изгнал стыд из своего мироощущения, тот скрылся под волной впечатлений и оправданий, что я имел полное право воспользоваться своей «стеклянной стеной». Я оправдывал себя, что ничего не украл по-настоящему и лишь в целях эксперимента проверил свои возможности. Поэтому, уничтожая свою человечность, в течение всего лета 1991-го я ходил в кино, только так.
В тот вечер мне позвонил Митька. Он, как всегда, на «отлично» сдал свой последний экзамен, прожужжав перед этим мне все уши, поступлением на физмат МГУ. В отличие от меня, мой друг должным образом относился к учёбе, и никогда не откладывал уроки или подготовку. Только позанимавшись, он начинал делать что-то другое. Был очень усидчивым и целеустремлённым, в отличие от меня. Пожалуй, я единственный, ради кого тот делал перерыв в своём бесконечном самообразовании.
Митька предложил встретиться на набережной Ленинских Гор. Я согласился, но гадал, почему именно там? Даже переоделся в другую футболку – всё чаще ловил себя на мыслях, что подумает Кира, увидев меня. К тому же сливающаяся с моей кожей майка, подчёркивала худобу и делала похожим на Бела Лугоши в роли Дракулы. Я переоделся в другую – чёрную, за которую меня постоянно ругала мама. Футболка была вытянутой и на два размера, больше, чем нужно.