Русская монархия. Андрей Николаевич Савельев

– это не беззаконие. В Древнем Риме – это экстраординарный магистрат, который с течением времени стал ординарным. То есть, сложилась монархия – верховное правление, которое является суверенным именно потому, что имеет право устанавливать порядки, необходимые для разрешения чрезвычайного положения, которое то и дело возникает в жизни любого государства. Диктатура – это путь возвращения к законности после периода безумий самозваной власти. Никакого "тоталитаризма" монархия не предполагает. Как и диктатура, ведущая к ней. Термин "тоталитаризм" – это из словаря либерастов, которые стремятся не к правовому государству, а к ликвидации государства. Для них любое стабильное государство – "тоталитаризм".

      Социал-либеральные и либерал-социальные бредни порой так забивают головы людей, что они начинают фантазировать: а если законный монарх будет "дурачком" – так и жить при "дурачке"? а если ему вдруг захочется установить диктатуру, а мы хотим свободы? Все эти "размышления" происходят от незнания и от недоверия к предкам, которые все это вопросы давно разрешили. Монархия предполагает только правовое государство, ибо она – антипод "неправильной" формы государства – тирании (деспотии), где власть утверждается путем беззаконного захвата.

      Монархия как "ординарная диктатура" (то есть, способная в любой момент подтвердить свое право на суверенитет экстраординарными средствами) ни в коем случае не может быть "абсолютной". Монархия абсолютная – это фантазия историков. Монархия всегда ограничена, в том числе и в правовом отношении. Если она ограничена парламентом процедурно, но сувереном все равно остается единоличный законный правитель, и может в любой момент парламент распустить и даже какое-то время не собирать (ЧП – признак суверена), то это монархия. Если же он этого не может, то это уже не монархия, а мемориальный институт с имитационными полномочиями.

      Суверенитет не ограничен. А власть ограничена всегда. Потому что суверенитет – принцип, а власть – это та или иная степень его реализации. Власть Николая II была ограничена, во-первых, его собственным мировоззрением, во-вторых, признанными им традициями – Православием, в-третьих, мнением окружающих его лиц, которых он уважал, в-четвертых, мнением аристократии, которое он не считал себя вправе игнорировать, в-пятых, "мнением земли" – настроениями и представлениями народа о должном. Все это получало в той или иной степени свое отражение в праве.

      К сожалению, в русском праве учение о диктатуре не было развито (как, впрочем, и в Европе оно осталось в основном в сочинениях Карла Шмитта), и в чрезвычайном положении Дума не была распущена, а депутаты не были арестованы как заговорщики. В этом проблема переходного периода – неполнота рационализации неписаных традиций в правовых институтах. Без войны никаких проблем Дума для Империи не представляла бы. Да и без заговора генералов – тоже. И это означает, что мы имеем дело с исторической случайностью – с глупостью людей, не получивших прочного мировоззрения