Дома же у Мартына хранились бельгийский винчестер и маузер в деревянной кобуре, что по китайским законам разрешалось иметь пограничникам в собственности. Но не спасло это его от пули. Судьба.
В больнице Мартына продержали три недели, после чего отправили домой на долечивание. На работу он вышел 1 февраля, но всем известно: как Новый год встретишь, так и весь год пойдет. И на Мартыне это суеверие отыгралось по полной программе.
***
В конце февраля загорелись мастерские. Внутри стояли станки, слесарные верстаки, сварочные посты. Все, что необходимо для металлообработки запчастей. Стены мастерских были кирпичными, ворота и кровля – деревянными.
Телефонный звонок разбудил Мартына около трех часов ночи. Пожар! Мастерские горят!
В ушах зазвенело, будто труба заиграла сигнал тревоги, после чего бешено заколотилось сердце. Проделав несложную дыхательную гимнастику, он собрался и бегом промчался 2,5 километра, отделявшие квартиру от места работы.
Полыхали деревянные ворота, причем сразу на обоих въездах в мастерские. Пожарные из трех бочек качали воду, сбивая струей огонь с самих ворот и начавшей гореть кровли. Старший муниципальной пожарной дружины узнал Мартына и подошел к нему:
– Здорово, Мартын Иванович. Это поджог и причем детский какой-то. Вроде как не спалить мастерские хотели, а попугать.
– А кого-попугать-то, Александр Иванович?
– Это ты с полицейскими разбирайся. Вон они, собираются помалу. А нашему часовому на каланче магарыч поставь. Очень уж вовремя он огоньки пожара рассмотрел. Отделаешься малым ремонтом.
– Это уж, как водится. – Мартын облегченно вздохнул и пошел к полицейским.
Группа людей в китайской форме что-то оживленно обсуждала, но среди них был один с вполне русским лицом. К нему и обратился Мартын:
– Здорово, Сережа. Что скажешь?
– Да говорить особо нечего, Мартын. Версии две: хулиганство, но оно на втором месте. И политическая акция на первом месте. Хотели показать, что железная дорога не вписывается в их понятие об устройстве свободного общества.
– Да как же это дорога может не вписываться в устройство общества? Они что, первобытнообщинный строй пропагандируют? – довольно ехидно спросил Мартын, учуявший крепкий запах перегара от русского в форме китайского полицейского.
– Оговорился. Не вписываются, конечно, порядки, установленные на дороге. Много денег получаете, намного больше эмигрантов. И берете не всех на работу.
– Мы, Сережа, не делим людей на эмигрантов и не эмигрантов. Просто желающих работать намного больше, чем у нас рабочих мест. А вообще вчера эту стрелку ремонтировала бригада путейцев, так вот в ней работают только полковники царской армии. Других к себе принципиально не берут.
– Не знаю, Мартын. Дело это тухлое и на раскрытие не надейся. Справку соответствующую твоему начальству отправим.