Ах, этот Псков и эта река, – которая называется Великая – но вовсе не из-за (не такой уж и большой) ширины своей, – а из-за величия человеческих (русских и других) жизней и душ вокруг!
И всё новые, тут как тут,
Облака на меня вдруг плывут;
И все вместе как войско насели, —
Так заносит зелёные ели
К рождеству заострённые пикой
Снег в России иконоликой;
Так, как в марте или апреле
Лёд идёт по реке Великой…
И подумал преступно и подпольно начитанный Эмануил: индо взопрели рифмы родимые, рассупонилось солнышко моего творчества, и, обойдя черту своей литературной оседлости, унюхал я портяночку своей фантазии, и аж заколдобился. И порешу я себя, горемыку, на это отчаянное начинание – «Приглашение на Жизнь», и да выйдет что-то из этого, с Б-ей помощью.
И взвился, от ступней его и до самого его секретного мыслей-хранилища, пламень яростный, – смело сиё деяние Эмануила в нём пожирающий, в знак того, что угодно это деяние, это жертвоприношение, Гос-ду. И да будет это пламя счастливым огнем Авеля, и да сгорят в нём, и стружки от карандашей, и всякие разночтения ничтожных критиков, дабы оные и сунуться сюда не посмели без приглашения!
Начинается!
Так вот, после того, как произошло воскрешение мертвых, начавшееся – как было обещано, – на Масленичной Горе, сразу к востоку от Старого Города (и недалеко от того места где живут – буквально в Арабской деревне – два из моих четырёх иерусалимских внуков), и степенный лях Станислав Ежи Лец смог снова сказать вместо «спасибо!» – «Во всем виноваты евреи, потому что это их Б-г нас создал», – вот тогда и вернулся к нам Владимир Владимирович Набоков (далее, В. В.), и заметил наше нижеприведённое стихотворение, истинно замечательное в смысле известного высказывания Пушкина, о том что стихи должны быть немного глуповатыми.
Дело в том, что в «Приглашении на казнь» жена директора присылает Цинциннату в камеру сливы, а великий физик Вернер Гейзенберг пишет в своих воспоминаниях, что он как-то заснул в поле, и его разбудила там девушка и накормила СВЕЖИМИ СЛИВАМИ… Ах!
Эта тема в книге нема —
Возмутительная серость
Что она не разгорелась!
Надо бы её раздуть, —
То есть, сделать поворот…
Ну, приятели, – так вот —
Потряся честной народ
И романа неба синь,
И, учтя, что буквы кривы, —
Предлагаем заменить
«Приглашение на Казнь»
(Я ведь вам не Стенька Разин…)
«Приглашением на Сливы».
Это