Тяжело вздохнув, горничная пустила меня в апартаменты.
Я прошёл вновь в ту гостиную, которая больше была похожа на танцевальный зал. Но в этот раз она была какой-то другой. Было ощущение, что воздух вокруг тяжёлый и что жизнь… Остановилась? Да… Было такое ощущение будто дом больше не дышит.
Я сел на диван, обитый дорогими тканями, как вдруг заметил, что стоящее на полу зеркало, в человеческий рост – завешено.
Послышались шаги, и дверь в гостиную открылась.
Увидев силуэт господина Чигирина, я начал подходить к нему:
– Господин Чигирин….
Но это был не он. Это был молодой мужчина чёрном фраке. Его лицо было столь же безэмоционально как и лицо служанки. Он посмотрел на меня и сказал:
– Меня зовут Антон Гурьевич Чигирин, я сын ныне покойного Гурия Афиногеновича Чигирина. А вы, похоже, Господин Чернильников? – сказал он.
Внутри меня будто бы взорвался снаряд, и порох его растекся по венам. Покойный?
– Да… Я принёс статью… – ответил я.
– Ну что же, в таком случае вы опоздали, – ответил он.
Покойный.
Господин Чигирин погиб по неизвестным обстоятельствам, и тело его обнаружил егерь близ его же поместья.
Все слова будто бы разлетелись в моей голове, и я не мог собрать их в единые предложения.
– Мне… Мне жаль… Примите мои соболезнования… А сеттер?
– Ах… Эта собака одно большое несчастье. Он сидит в кабинете отца и не даёт никому в него войти, не мне, не моей сестре. Сразу же скалит зубы и норовит ими впиться в протянутую руку.
– Могу я увидеть его? – спросил я, будто бы не слышал рассказ моего собеседника.
Антон Гурьевич удивлённо посмотрел на меня и сказал:
– Если только пожелаете, но едва ли он будет вам рад…
Я следовал за сыном Чигирина, остановившись возле кабинета он сказал мне:
– Прошу, будьте осторожны.
Я вошёл в кабинет. Сеттер, свернувшись, лежал на софе.
Как только дверь закрылась за мной, он медленно развернулся и посмотрел на меня совершенно невинными глазами, чистыми как у ребёнка.
Я понемногу начал подходить, но вдруг он начал скалиться и рычать.
Я остановился и посмотрел на него. Несмотря на злобу, на его морде, как не странно, можно было увидеть огромную печаль, он будто бы злился для того, чтобы никто не видел её. Когда он приподнялся, я заметил, что он сидел на том самом синем кафтане, в котором Чигирин ходил вместе с ним на охоту. Он охранял его как зеницу ока, не желая никому отдавать.
В следующую минуту я сделал то, что не делал никогда прежде – опустившись