– Это слишком опасная должность. Стоит ее занять, как у тебя на спине будто появляется мишень. Если окружающие не увидят, что от тебя живого больше толку, чем от мертвого, едва ли доживешь до ужина. Мало кому приходит охота попытать счастья.
– Какой жестокий способ решения проблем.
– Согласен. Но это означает, что если уж ты решился стать правителем, то должен не покладая рук трудиться во благо Венды. И Комизар это понимает. В Венде кровавые расправы творятся быстро. Нужно быть очень сильным человеком, чтобы держаться этой линии и остаться живым.
– И как он с этим справляется?
– Лучше прежних комизаров. Остальное не так важно.
Каден продолжил свой рассказ – о разных провинциях, больших и совсем маленьких, каждая со своими неповторимыми особенностями и людьми. Смена наместников происходила по тому же принципу: если наместник слабел или начинал лениться, он получал вызов. По большей части наместники нравились Кадену, некоторых он сторонился, а кое-кого относил как раз к тем слабым и ленивым, которым не суждено будет задержаться в этом мире надолго. Наместникам полагалось раз в месяц переезжать, чередуя жизнь в столице губернии и в провинции, но большинство предпочитали Санктум своим крепостям и старались задержаться здесь подольше.
Если уж этот мрачный город они предпочитали своему дому, мне трудно было представить, какие это должны быть жуткие места. Я расспросила Кадена о странной, поразившей меня архитектуре. Он объяснил, что Венда была построена на развалинах другого, погибшего города, а руины использовались в качестве строительного материала.
– Когда-то здесь стоял великий город. Мы только начинаем постигать его величие. Считают даже, что именно он хранит знание Древних.
Это было сильное заявление, непомерное притязание для такого окаянного города.
– Что заставляет вас так думать? – спросила я.
Каден рассказал, что у Древних были громадные, невероятно прекрасные храмы глубоко под землей, хотя он не был уверен, всегда ли они находились там или оказались погребенными во время катастрофы. Даже сейчас время от времени отдельные части города проваливались, буквально складывались внутрь, и на месте руин возникали пустоты. Иногда это вело к открытиям. Еще Каден поведал мне подробности того, как устроен Санктум, сколько пристроек имеет его здание и каким образом они соединяются. Зал Санктума, башни и несколько залов для совещаний были частью основного здания, а Крыло Совета соединялось с ним туннелями или воздушными переходами.
– Но, каким бы огромным ни казался Санктум, это всего лишь маленькая частичка города, – говорил Каден. – Оставшаяся часть простирается на много миль и продолжает расти.
Я вспомнила свое первое впечатление от города, появившегося вдали, точно черное безглазое чудовище. Даже на таком расстоянии я ощущала его темную, беспросветную обреченность, этот город словно не знал, что такое завтра.
– А