Шумная до одури родня.
И казалось нет того чудеснее,
Чем матрасы по полу гуртом
Расстилать армейскими порядками,
И, накрывшись шубой, спать вальтом,
Обнимаясь с сестринскими пятками.
Утром кренделя и куличи
Маслом не спеша под чай намазывать,
И про то, как немец получил,
Деда заставлять себе рассказывать.
Правда дед не очень про войну,
Всё хитрил шутя о ней уклончиво…
Так мне говорил: – «Ну, слушай, внук.
Началась война, а дальше кончилась.
Так же быстро, как и куличи,
Блинчики, сметана и оладушки.»…
Помню как трещал огонь в печи
У ушедших дедушки и бабушки.
Бросить все
Бросить всё, да уехать в глухую деревню, что ль,
Чтоб с концами концы, ну, хоть как-то, ещё свести.
Развести тараканов, мышей, пауков и моль,
Геморрой и пупочную грыжу приобрести.
На доярке жениться, вкушать молоко и кровь,
Запах сена пьянящий и злобный навоза дух.
Ну, подумаешь, пахнет скотиной моя любовь,
За то, с дому уходит, как только кричит петух.
На околицу выйдешь, хмельные продрав глаза,
За сараем, где свиньи, копает червей сосед —
На рыбалку- кричит- пойдёшь? Ну, а че, я – за!
И до позднего вечера мой потеряют след.
Оттянулся с душой, на кашлял на флакончик грош,
Не Versace тебе не нужны, ни nivea мan —
Был бы ватничек в зиму, да пара в шкафу галош.
Так, на всякий пожарный, лежали худым взамен.
Красотища, да только вот, что мне таить греха —
На край света умчись, во глубины других планет,
Но и там будет нужно усердно грунты пахать.
Хорошо, как известно где нас, и в помине нет.
На небе
Когда-нибудь на небе загрустив,
Соскучившись по жизненным порокам,
Я сколочу веселый коллектив
И дам большой концерт земного рока.
Ударными взъерошу рай и ад
И, выдавив гитарой сольник лучший,
Пускай всего на миг верну назад
Ушедшие в века тела и души.
На музыку и шум из тьмы глухой
Придут и отожгут на всю катушку
С восставшими из ада Юра Хой
И Витя, сжав ладонь, споёт «Кукушку».
Кобейн примчится струнами звеня,
Добавив ощущений звуком острых,
Который раз порадовав меня,
Как делал это в давних девяностых.
Тоска пройдёт и канет в лету грусть,
Когда-то знаю быть тому, поверьте.
Нет жизни после смерти, ну и пусть,
Ведь главное – нет смерти после смерти.
Мое счастье
Моё счастье имеет обыденный тип строения —
Неказисто на вид, если бегло окинуть взглядом
И всегда, а не часто зависит от настроения
Тех, кто может быть счастлив шагая со мною рядом,
Не имеет