Глава VIII
Часы пробили пять, уроки прекратились, и все отправились в столовую пить кофе, а я решилась сойти со своего возвышения. В комнате стоял мрак, я направилась в самый дальний угол комнаты и уселась на полу. Силы, влившиеся в меня вместе с улыбкой Элен Бернс, иссякли, горе и отчаяние охватили меня с такой силой, что я не могла больше совладать с ними. Повалившись лицом на пол, я разразилась рыданиями. Элен Бернс не было здесь, никто не поддерживал меня теперь, я была предоставлена самой себе и дала волю слезам, обильно залившим холодные доски пола.
Я так хотела найти пристанище в Ловуде, так хотела много трудиться, завоевать друзей, заслужить уважение и любовь. Я уже сделала заметные успехи: утром этого самого дня я была объявлена первой ученицей в классе, мисс Миллер горячо хвалила меня, мисс Темпл одобрительно улыбалась мне, она обещала через два месяца добавить мне уроки рисования и французского, если я буду продолжать в том же духе. Товарки тоже относились ко мне хорошо, ровесницы обращались со мной как с равной, и никто не мучил меня и не досаждал мне. А теперь – теперь я лежала на полу, уничтоженная, раздавленная. Смогу ли я когда-нибудь снова подняться? «Нет, никогда», – сказала я себе мысленно, и у меня явилось страстное желание умереть.
В то время как я прерывающимся голосом произносила вслух это желание, кто-то подошел ко мне. Я вздрогнула – Элен Бернс стояла около меня, она принесла кофе и хлеб.
– Вот, я принесла тебе поесть, – сказала она.
Но я оттолкнула еду. Мне казалось, что от глотка кофе или крошки хлеба я просто задохнусь. Элен посмотрела на меня, должно быть, с удивлением. Я больше не владела собой, несмотря на все усилия, и продолжала рыдать. Она уселась на полу около меня, обхватила обеими руками свои колени, положила на них голову и в таком положении оставалась молча, неподвижно, как индеец.
Я первая заговорила:
– Элен, зачем ты сидишь рядом с девочкой, которую все считают лгуньей?
– Все, Джейн? Но ведь всего восемьдесят человек слышали, что тебя так назвали, а на свете существуют сотни миллионов людей.
– Какое мне дело до миллионов? Восемьдесят человек, которых я знаю, презирают меня.
– Джейн, ты ошибаешься. Думаю, в школе нет ни одной девочки, которая бы презирала тебя, наоборот, многие жалеют.
– Как они могут жалеть меня после того, что сказал мистер Брокльхерст?
– Мистер Брокльхерст не бог, он даже человек не выдающийся. Здесь его не любят, он ничего не сделал, чтобы его любили. Если бы он выделил тебя как любимицу, то у тебя, наверное, появилось бы много врагов, тайных и явных. А теперь большинство девочек сочувствуют тебе. Может быть, два-три дня ты будешь испытывать холодность от учительниц и учениц, но в душе они все питают к тебе дружеские чувства. Если ты будешь учиться так же хорошо, как сейчас, эти