– Сейчас, дорогая, мне бы просто хотелось вашей любви, – ответил Мейдок, искусно избегая прямого ответа, поскольку правда сейчас была бы слишком крепким напитком для нее.
– Не знаю, смогу ли полюбить вас, мой господин. Я люблю своего брата, Map, бабушку. Думаю, могу питать чуточку нежных чувств к Кейтлин и Дилис. Я любила родителей, люблю Эйниона, который оберегает меня с детства. Я даже привязана к большому ворону, которого зову старина Дью. Но то, что я питаю к этим добрым душам, мне кажется, совсем не то, что вы ждете от меня, Мейдок Пауиса. Я даже не знаю, способна ли я на это. Кроме того, существует ли на самом деле чувство, именуемое любовью?
– Вы говорите мне, дорогая, что никогда не любили мужчину, однако рассуждаете как опытная женщина, которую кто-то глубоко обидел, – ответил он.
– В самом деле? – Уинн искренне была удивлена. – Как странно. Тем не менее я сказала вам правду, так я чувствовала с детских лет.
– Вероятно, в другое время и в другом месте вы приобрели этот печальный опыт, который сохранился, чтобы мучить вас в это время и в этом месте.
Она медленно кивнула:
– Возможно.
Мейдок счел весьма интересным то, что она приняла на веру его слова, его занимала мысль, поняла ли она теорию перевоплощения. Это была мудрость, старая как мир, понимаемая и признаваемая их кельтскими предками и когда-то даже проповедуемая христианской верой. Жертва Христа делала это простое учение еще более понятным для тех, кто верил. Бессмертная душа, дар Творца, будет возрождаться вновь и вновь в человеческой оболочке, борясь за свое совершенствование. Человеческая душа, как необработанный драгоценный камень в своей первоначальной ипостаси, постоянно трудится над собой, отшлифовывая себя до совершенства, чтобы однажды она могла переместиться на следующий уровень духовного существования. Много веков назад церковь перестала проповедовать учение о перевоплощении. В те далекие времена масса верующих состояла из простых людей, которые неправильно понимали его. Перевоплощение для них было оправданием порочной жизни, расплата за которую наступит для них в другой жизни. Но поскольку цель учения состояла не в этом, церковь просто перестала проповедовать достижение высшего духовного совершенства. Это знание составляло существенную часть многих других религий.
Сердцем и душой Мейдок был кельтом. Он знал, что нежелание Уинн выходить замуж исходит из другой жизни. Причина этого, конечно, таится не в сегодняшнем дне и не в этом месте. Он знал, откуда оно пришло. Эту загадку Уинн должна решить для себя сама. Он ничем не мог помочь ей, только любить и успокаивать. Возможно, со временем в ее душе воцарится согласие. Или, может быть, она вспомнит. Он ждал и одновременно боялся этого момента.
– Когда ваши сестры выйдут замуж, мы возвратимся в мой замок Скала Ворона. Там мы лучше узнаем друг друга. Возможно, вы даже научитесь любить меня. Придет праздник Белтейн, и я возьму вас в жены, Уинн Гарнока.
– А вы, Мейдок, научитесь любить меня?
– Думаю,