– Все хорошо, – сказала она. – Все будет в порядке.
Теперь Харви различал ее лучше, видел ее груди, колыхавшиеся под халатом, и неожиданно в нем возникло желание, но тут же погасло и ушло. Он вдруг испуганно вздрогнул: ему показалось, что он умер.
– Где я? – спросил он.
На девушке был белый халат. На одном лацкане висели на короткой цепочке часы, на другом – приколотый на булавку значок с напечатанным на нем именем. Антея Барлоу.
– …В порядке… побольше спать… от этого…
Голос девушки звучал несинхронно, это дезориентировало Харви, усилило его страхи. Мертв. Я – мертв. Его начала бить дрожь.
Она склонилась к нему, ее лицо таяло, с него, как растаявший воск, капали капли. Харви съежился, снова вскрикнул, но девушка все приближалась, она собиралась расплавиться вместе с ним, растопить его. Тупой укол в руку: казалось, рука распухает, на мгновение он почувствовал, какими толстыми стали пальцы; на него навалился приступ тошноты.
– …Пройдет боль, – сказал чей-то голос.
Харви уже не понимал чей. Он спал.
Когда он проснулся снова, все стало яснее. Он лежал в маленькой палате и сквозь большое грязное окно, которое, несмотря на яркий солнечный свет, было закрыто, видел небо. Напротив него было четыре, а возможно, и пять кроватей; вокруг той, что стояла прямо напротив, толпились посетители, кто-то держал в руке букет цветов. Левая рука болела, и где-то в спине чувствовалась острая боль, как будто он лежал на чем-то раскаленном.
Несколько царапин на правой руке были заклеены пластырем, ногти обломаны, он огляделся в поисках чего-нибудь, чтобы подровнять их.
И тут у него упало сердце: он увидел, как по палате с важным видом, будто он был здесь хозяином, идет отец, сложив руки за спиной, выпрямившись и высоко подняв пулеобразную голову. На нем клетчатый костюм, розовая шелковая рубашка с черно-белым галстуком в стиле поп-арт и черные туфли типа мокасин. Длинные, лысеющие на макушке волосы, начинающие седеть, зачесаны назад, завиваются над ушами и воротником рубашки. Харви захотелось, чтобы у отца был не такой напыщенный вид.
Отец остановился в изножье кровати. Сейчас в его лице было больше тепла, чем обычно.
– Ну, как ты себя чувствуешь, старик?
– Нормально, – сказал Харви и выдавил улыбку.
– Догадываюсь, ты попал в крутую переделку.
– Я сглупил, не посмотрел вовремя.
Голос отца стал более хриплым:
– Я понимаю, эти чертовы велосипедные гонки.
– Как долго я тут пробуду?
– Пару недель. Ты сломал руку и два ребра, ребра непременно срастутся, но ты здорово стукнулся головой.
– Где я?
– В Гилфорде. В больнице графства Суррей.
– А как мой велосипед?
Что-то блеснуло, он услышал щелчок и увидел, как отец вытаскивает сигарету без фильтра из серебряного портсигара, потом захлопывает его и