расплатой таких шатаний!
И всяк ему удивился.
Раскатом катилось: «Чудо!»
Агностик? Я согласился.
«А, если бы и оттуда!»
28.07.2013
Пороги
«Никогда не знаешь, откуда может выбежать кролик».
Законодатель нем. В смысле суда поэм.
Но уж не грезит Дельвиг, если ликует Брейвиг.
Грёзам не чужд лекторий. Кто он, субъект историй?
Ринулись вглубь имущей нашей сословной гущи.
Ведомы – от апорий. Разум обсерваторий!
Гении от политий? Господи, что творите!
Не обойти загвоздки: Пушкин и Маяковский!
28.07.2013
Планетославие
Слава голубоглазым! Но и брюнетам – «Хея!»
Истину не развею расовостью экстаза.
И не себя жалею, лишь оттеняю фазу
превозношенья Цоя. Так обязует Гойя!
«Анатомичке снится, что оживают лица».
Гению пригодится на повеленьях жизни.
Море не за ворами. Так возгласили в хоре.
Наше святое «Амен» гимнами лукоморий.
И не распять в надзоре лагерных категорий.
Схимникам на Фаворе – не пребывать в позоре!
Реки, холмы, нагория. Но разнесётся – «Глория!».
Наши поля и впадины. Океаном дадены.
Но и свободомыслие! Робостью не исчислили.
Смелые пали в битвах. Павших почтим в молитвах!
Горестно не тщеславие. Viva, планетославие!
30.07.2013
***
Бальмонту
Поэт – привидение миру в семье электрических од.
Когда размещают клавиры, согласные пятятся вбок.
Часов потаённая стрелка. Как будем её величать?
Ах, боже мой, гадко и мелко! На автора криком кричать.
Печальна озябшая груда, когда и Шекспир не манит.
И Пушкина явное чудо давно истуканом стоит.
Страдают укромные строки? Да он никуда не бежит,
как школьник, забросил уроки и броситься в лужу грозит.
Стесняться мгновений? Уроды! Жираф он. Не кенгуру!
Лентяи выходят из моды. Не Бальмонт. Особо к утру.
29.07.2013
***
Савелию
Не шуми ты, мати-дубравушка, не потопчут
заботы прежние.
Заметёт полынь-злая травушка. Наши стёжки,
дороги съезжие.
Когда молоды, крутим бровками, гнём частушечки
с подковырками.
А вокруг-то нас парни ловкие и сапожечки
да не с дырками.
Заседелися, будто совушки, загляделися —
чудо с трещинкой.
И не замужем наши вдовушки. Загрустим поём:
Петр Лещенко!
А колхоз-то наш не оправился,