Она оторвалась от пустых дум, когда бармен принёс напитки.
– А в поселке есть отель? – спросила Николь.
– Отель? – он рассмеялся, как дикий варвар. – Постоялый двор нашей Мучи ещё никто не называл отелем! Она сидит за третьим столом, обсудите это с ней.
Бармен закинул полотенце на плечо, намереваясь уходить, но Николь вновь обратилась к нему:
– А как я могу к вам обращаться?
Он остановился. Уголки его безобразно большого рта с одной стороны поднялись вверх.
– Гоша, но здесь никто не использует настоящих имен. Все зовут меня Мексиканец.
– Я Николь, а это Кир. – Николь растянула спелые губы в очаровательной улыбке. – Я вам так признательна за помощь!
Мексиканец оказался непробиваем. С застывшей миной назидающего превосходства он забрал грязную посуду с ближайшего стола и вернулся на рабочее место.
Николь обернулась. За третьим столом сидела тучная старушка в компании коренастого негра. Ее кожа, испеченная под открытым солнцем до темно – коричневого цвета, рассказывала о шестидесяти прожитых годах. Белоснежные волосы зализаны в идеальный пучок; лицо демонстрировало монгольские черты.
(«Подобрался же контингент!»)
Кир залпом опорожнил стакан крепленного алкоголя, а Николь подошла к миловидной старушке. Они прервали увлеченный разговор, и девушка поздоровалась.
– Вы Муча? – та кивнула. – Георгий сказал, что у вас можно остановиться на ночлег.
Два весёлых гогота заставили Николь смутиться.
– Мексиканец что ли? – переспросил белозубый негр, продолжая потешаться.
– Да.
– О, конечно! – ответила Муча. – Пойдёмте, я вас устрою.
Из всей кучи увиденных ранее здесь людей Николь посчитала эту старушку самой вменяемой. Булавин заплатил по счёту, и журналисты прошлепали на улицу вслед за Мучей.
Атмосфера снаружи не показалась Николь более дружелюбной, чем внутри «Золотой Подковы». В густой высокой траве стрекотали кузнечики. Фонари на высоких столбах светили не в полную меру. Какой-то демоничный полумрак