Как ни странно, я не столько тревожился за свое положение, сколько за последствия моего поступка. Как буду я смотреть в глаза моему другу Гарри? Как вознаградить его за потерю гички? Денег у меня не было, и я точно знал, что дядя откажется заплатить за меня. А между тем Гарри должен получить компенсацию. Но как? Если бы дядя позволил мне работать у Гарри, я мог бы с ним расквитаться; только бы я мог ему чем-нибудь пригодиться.
И вот я стал высчитывать, сколько стоит гичка; в ту минуту это было главной моей заботой; мне еще не приходило в голову, что моя жизнь в опасности.
Правда, я ждал, что буду страдать от голода и холода и промокну до костей; знал я также, что во время прилива островок совсем покрывается водой и что мне придется провести ночь в воде; но на какой глубине? Может быть, даже по колено?
Я стал искать возможность разузнать что-нибудь на этот счет. Часто я замечал с берега, что каменный риф исчезал полностью, но я всегда думал, как и все в деревне, что море покрывает островок всего на какие-нибудь несколько дюймов.
Сначала я не находил никакой подсказки. Наконец мой взгляд упал на веху; я стал внимательно ее рассматривать сверху донизу и совершенно отчетливо увидел нанесенную белой краской линию, указывающую уровень воды во время полного прилива. Теперь представьте себе мой ужас, когда я понял, что эта линия проходила не ниже как в шести футах от основания столба!
В панике я побежал к вехе, встал совсем близко и поднял глаза вверх. Увы! Первое впечатление не обмануло меня: линия была так высоко над моей головой, что я едва мог достать до нее кончиком пальца.
При этом открытии кровь застыла в моих жилах. Опасность была даже слишком велика. Прежде чем придут ко мне на помощь, будет полный прилив, и я буду смыт и поглощен волнами.
Я был в страшной опасности. Что я говорю – в опасности! Я был обречен на верную смерть. Я был убежден, что помощь не сможет прийти ко мне в тот же день, а через несколько часов начнется прилив, а с ним вместе настанет и мой конец! Если даже предположить, что меня и начнут искать еще до ночи, что практически невозможно, то они все равно опоздают и прибудут на островок, когда от меня и следа не останется.
Страх и отчаяние надолго парализовали мои умственные способности. Я ничего не соображал, только машинально все еще продолжал осматривать горизонт в поисках помощи. Но кругом не было видно ни одного паруса, ни одной человеческой души; море и только море, пенящиеся волны которого уже начали заливать мое последнее убежище.
Но вдруг в моей голове смутно промелькнула надежда на спасение. Случайно подняв глаза, я взглянул на веху, и в ту же минуту подумал, что для меня еще не все потеряно, – я могу спастись, и эта самая веха будет орудием моего спасения.
Вы, конечно, догадываетесь,