Пришлось уезжать с позором со столь чудесного вечера. Анна забилась в угол кареты бледная и сердитая. Жана до сих пор трясло. Но он все повторял с облегчением:
– Tout a! Tout a! Ave Marie, sauvegarder et protéger!33
А из дворца сквозь высокие яркие окна продолжала литься музыка, мелькали танцующие пары. Сновали лакеи, серебряных подносах напитки и тарталетки. Но для нас праздник закончился.
Вдруг карета резко остановилась.
– Куда прешь? – раздался грозный окрик Степана.
– Сам – прочь с дороги! – раздался в ответ.
Я глянул в окошко. На выезде из двора наша карета чуть не столкнулась с другой, тоже пытавшейся выехать. На облучке сидел Петр, ординарец моего недруга. Да он и сам высунул белокурую голову, узнать: что произошло.
– Подай назад! – требовал Петр, замахиваясь кнутом.
– Сам подай, – отвечал на это Степан. – Только попробуй, – указывал он на кнут, – враз тебе руку перешибу.
– Може, по-мужски спор решим? – соскочил на землю Петр.
– Проучи-ка этого мужика, – подбодрил его Янек.
– А, давай, – согласился Степан, одним взмахом скинул с себя тулуп и спрыгнул на землю.
– Что же вы? Остановите их! – испугалась Анна.
– Степан, прекрати, – я выскочил из кареты.
– Испугался за своего мужика, – усмехнулся Янек. – Сейчас Петр ему поправит рожу.
– Степан! – в отчаянии крикнул я.
Заречный обернулся и хмуро посмотрел на меня:
– Не мешай, барин. Теперь я за свою честь постою.
Вокруг собрались зеваки. Мужики подзадоривали драчунов. Бабы грозились кликнуть городового, если они не прекратят…
– Поглядим, как ты удар держишь, рожа москалева, – грозно надвинулся на Степана Петр, размахнулся и со всей дури стукнул огромным кулаком ему в грудь. Степан крякнул, отшатнулся, но устоял.
– Слабовато бьешь, – хрипло выдавил из себя и в ответ саданул по груди поляка так, что тот попятился и чуть не сел.
– Ох, – потер он широкой ладонью ушибленную грудь, – а в лоб выдержишь?
Степан чуть не свалился, приняв удар в лоб, сделал пару шагов назад, тряхнул головой. Весело оглядел замершую толпу.
– Не понял что-то я, кто снежками кидается? Эй, поляк, получи в ответ, – да так врезал в лоб Петру, что тот грохнулся в сугроб, под хохот собравшихся людей. Конфедератка отлетела в сторону.
– Ах, так! – взревел Петр. Поднялся и кинулся на Степана.
Посыпались удары. Но бойцы не уступали друг другу в силе, нещадно молотили в лоб, по уху, в скулу… Вновь зеваки подзадоривали драчунов, а бабы голосили, зазывая околоточного.
– Александр, умоляю, остановите! – чуть не плакала Анна, с ужасом глядя на кровавую, остервенелую драку двух здоровых мужиков.
Но все закончилось без моего вмешательства и помощи околоточного, который уже расталкивал толпу, пробираясь к месту поединка. Степан удачно врезал противнику в нос, так что кровь брызнула во все стороны, а потом еще раз – снизу в челюсть. Громко клацнули зубы, и поляк,