– Хорошо. Конечно, Жанночка. Успокойся.
– Я этого ему так не оставлю! Я ему отомщу! Так отомщу! Ох, как он пожалеет! Быдло пьяное! – мне теперь понятно, в кого у Люси такая злость. Да, Памми всех нас напугал – но он это сделал сгоряча и под воздействием алкоголя (не зря я не пью!). А вот Жанна собирается его «живьем в землю закопать» уже на трезвую голову! Хотя нет, что я – какая может быть трезвая голова после всего этого?! Еще неизвестно, как бы я себя вела и что говорила, если бы подобное случилось в моем доме, из-за моего кавалера. Но сейчас, если честно, я не чувствую ничего, кроме страшной усталости. Очень хочется спать, но нельзя, сейчас приедет полиция. Надо давать показания.
…Прошел час. Полиции все нет. Может, и не приедет? Как у нас. Жанна стала еще злей, хотя, казалось бы, дальше невозможно. Она говорит, полиции до сих пор нет потому, что к эмигрантам предвзятое отношение – никто не хочет заниматься их проблемами. Мол, разбирайтесь меж собой сами! Наверно, полиция вообще не появится. Но если приедет (неизвестно когда), то ты, Анна, уж лучше сиди наверху, одной Инги как свидетеля хватит. Мне только еще проблем из-за тебя не хватало! Сиди там тихо, как мышка, поняла? Тебя нет! Ты тут не работаешь.
…Полицейские все-таки явились, через час с лишним. Минут сорок Жанна с Ингой давали им внизу показания. Жанна все упирала на то, что «наверху спит моя маленькая дочь. Он мог ее убить!». Ну, скажем прямо, это вранье: окно спальни Жанны и Люси выходит во двор. А вот меня высоко залетевший кирпич вполне мог зашибить. Или ранить кусок стекла – запросто, кровать стоит как раз у окна. Но Люси, если бы не спала так необычно крепко, точно бы страшно перепугалась. Все-таки, какой же урод этот Памми! Правильно, пусть Жанна его уроет, чтоб впредь не повадно было. Подумаешь, баба отказала! Ну и что, что в твой день рожденья! Теперь всем вокруг должно стать плохо, даже маленькой девочке? Они этим похожи – Памми, Жанна и Люси: раз мне паршиво – всех утоплю в дерьме! Черт, я попала в настоящую семейку Аддамс…
…Полпятого. Полицейские уехали, а Жанна беспрерывно курит и в миллионный раз повторяет все, что она обязательно проделает с Памми – или вновь и вновь жалуется на власти, которым и дела нет до одиноких матерей с маленькими детьми: – Я ведь сообщила им номер Памминой машины, сразу же! Они легко могли его поймать, а он в стельку пьяный был! Его только за это можно привлечь. Но они мне: «У нас нет доказательств, что это сделал именно этот человек, что это он стекла разбил. При семейных ссорах много чего друг на друга наговаривают». А я им: «Да какая мы семья?! Это мой бывший бойфренд!».
– А как же показания Инги?
– Аа! – Жанна устало машет рукой. – Короче, без толку все. Ладно, девчонки, идите спать. Ань, нет, ну вот ты объясни мне: как мне теперь жить? Что мне делать?
– Да все на самом деле хорошо! Давно надо было с этим Памми расстаться. Он тебе не пара, только изводил. Сама говорила.
– Ты не понимаешь!