«Вот я дурак-то! Гуманизмом по башке в юности со всего маху ударенный! Выбрались бы каторжане на воздух и без моей трогательной заботы. А бумаги… Ну что я в документах контрика вычитал бы необычного? Что мне инфа о его судьбе могла предоставить? Свободу и возможность очутиться от этого места как можно подальше? Нет, естественно. А вот проблемы я себе, пожалуй, уже заимел. Исключительно благодаря аномальному приступу неуместного благородства. Нет, к паровозу никто не попрётся и мои запасы не найдёт, но глаз на меня уже положили. Нехороший глаз».
Что до необычайности Ивана поразило, так это абсолютная трезвость вагонного пахана и его ближайшего окружения. Хоть на вора в законе этот представитель преступного мира и не тянул, но видимо, к этому стремился и очень старался заработать сей высокий статус. Вероятно, местный авторитет по кличке Соболь предвидел, что по пробуждении начальник состава начнёт ошалело метать икру и пытаться сделать всё мыслимое и немыслимое, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед вышестоящим начальством за позорную сдачу состава. Поэтому блатные хотели успеть реализовать открывшиеся возможности, пока руководство находится в тяжёлом алкогольном забытье.
«Похоже над нашим эшелоном развернулось черное уголовное знамя», – совсем уж невесело констатировал ситуацию прибывший спасатель затворников.
– Мужик, почему так долго? Базарь. Да только дуру не гони.
– Ну, дык, как отпустили… С ними не поспоришь, стволом в спину тыкали…
Иван понимал, что не могли блатные точно знать, когда ушла группа – завывание ветра и расстояния заглушили звуки, способные дать эту информацию. Он не стал нарываться на неприятности и вынуждать пахана клещами тащить из себя каждое слово. Тем более, вопросы последнего предугадывались на раз. Спокойно, но без занудства, Иван вкратце обрисовал произошедшее – скорые сборы, краткие проводы. Разумеется, опустив то, что посторонним знать было ни к чему. Совсем уж дурачком не прикидывался, но и интеллектом не сверкал без надобности. С простака и спрос меньше, уточнят детали да и отпустят с миром. Но сегодня всё шло против планов Ивана.
– Ну веди, пацанчик. Покажешь что, где… – обронил Соболь, услышав всё, что хотел.
«Да что б вам водка палёная всегда попадалась, а из закуси только солёные ёжики!» – в сердцах мысленно возопил Иван, но спорить не стал, не видя в этом никакого смысла. Подхватил свою куцую котомку и снова шагнул в неприглядную зимнюю ночь.
В штабной теплушке ничего не изменилось, только поостыла заметно. Урки