Антон, еще, был дома. И, они, с бабулей, только и успели, что вынести из мастерской, инструменты. Часть, из них, находится, до сих пор, в целости и сохранности.
Злые языки «шипели», что Бог всё видит, «кто кого обидит» и всё знает. Знает, «кого, зачем и чем метить».
Сейчас, трудно сказать, может зря «шипели», а может не очень? Мужа сестры Агрофены Савельевны, бывшего боевого офицера армии Колчака, говаривали односельчане, именно он, как истинный партиец и правдолюбец, «сдал», соответствующим органам, за хранение оружия в прабабушкином сундуке, хотя, та же молва, доносила, что, это, оружие, как ценную вещи, на всякий случай, хранил не он, а его жена, Стеша.
Трудно сказать, кто ровен перед Богом, а, кто крив.
Я, сам, сомневался, есть ли он над нами, нет ли, там, никого, пока….
Как – то раз, добравшись, еле- еле, после очередных разборок, с бессмысленными жертвами, нарушающими, все понятия, «человечности» и неоднократного принятия, непростых, «окончательных» решений, до семейной постели, я, грохнулся в сон, как «отрубленный».
Мне приснилась глубокая пещера. Слева тянулся ряд, как я понимал, «сусеков». Ящиков с наклонными, откидными, крышками. В крайнем из них на зерне и соломе, похоже …, лежал маленький ребенок. Я, понял, что это будущий Исус Христос. Почему-то почувствовав, что его нужно защищать, оглянулся вокруг. Прямо за мной тянулась длинная лестница вверх. Напротив, лестницы была открытая дверь во внутренний дворик, где маленький ослик, равнодушно глядящий на меня, большими блестящими глазами, меланхолично жевал сено. За ним стояла телега на четырёх колёсах, с установленным, на ней, пустым ящиком, с наклонными бортами. На всякий случай, я, выкинул ногу и попутался лягнуть, его, подошвой ботинка правой ноги, но не удалось. Он, шустро мотнул головой и ушёл от удара. Крайний «сусек» примыкал к другому проёму. В соседней комнате, три еврея, одетые в национальные одежды, глядя на меня, осуждающе бормотали на своём языке и качали головами в ермолках, обвешенных пейсами. В это время, сзади подошёл ещё, кто-то, с мрачным выражением лица, в строгом черном костюме и пригласил меня:
– Пройдемте, – и махнул рукой в сторону лестницы.
Я, в таком же, строгом костюме, с папкой в левой руке, стал подниматься, вместе с ним, вверх. Спутник поднимался вдоль стены, а я, с краю лестничного марша, обрывающегося в пропасть. Впереди светился ярким, солнечным светом, выход из пещеры. Почему-то, опасаясь, что, спутник, может столкнуть, меня, вниз, я переложил черную папку, похожую на современный ноутбук, из левой руки в правую, чтобы, если что, попытаться отбиться, от его попыток.
На выходе из пещеры он исчез и на огромной площади, с белоснежным храмом под ярко-зеленой крышей с колокольней и куполом, я стоял,