Фартовый. Остросюжетный роман… из цикла «Ворьё». Леонтий Шергин

может быть понят «бродягами». Тем более, что в городке творился полный беспредел. Поджоги домов продолжались. Один за другим, «под шумок», «обносить», сначала, жильё «богатеньких», а, потом, и явно, людей случайных. Было подозрение на наличие в городке маньяка— пиромана и использующую удачную ситуацию шайку воров. Возможно и не из местных. Но, «Каракул», запросто, мог попасть в этот разряд. Не видя выхода, он предложил мне бежать. Бежать, чтобы лично оправдаться перед «братвой». Считая, что свои возможности и знакомства на «югАх», я, не полностью реализовал и, что данное обстоятельство, позволит мне еще несколько лет побыть на свободе, я согласился. Тем более, что, уже третью неделю, меня, не вызывали на допросы и я ожидал, что «мусора», магут что—нибуть, «накопать» еще, или «присобачат» к делу какие-нибудь «эпизоды».

      В начале декабря ударили трескучие морозы.

      Как-то раз, мы, с «Каракулом», выйдя первыми на «оправку», в уличный туалет, уже по теплому одетые и захватив немного «жратвы», разобрали сначала помост, потом заднюю, выгребную, крышку люка, «клозета» и выбрались, по замерзшему «содержимому», наружу. Согласно, ранее оговорённому плану, быстро разбежались. Он, вероятно, рванул до своей подружки, хотя и обещал больше туда не соваться, а я подался на завод, где у меня была «лежка», и где, в своё время, я, отсыпался, пробродив, «под луной», с Татьяной. О побеге, по городку, сразу разнеслись слухи. Она поняла, где меня искать и, к вечеру, приволокла целую сумку «жратвы», собранную её бабушкой, «Галямихой». Очень уважаемой «дамой», из того еще, дореволюционного «разлива». Их семья владела некогда, частью, зимнего перегона и «бурлацкой тяги» участка Камы от Николо-Березовки до Сарапула. «Старая» очень меня не любила, поскольку я был из семьи Шергиных, их вечных конкурентов, постоянно претендующих на этот бизнес.

      А, дело было так.

      Шел далекий девятнадцатый век

      Ранее утро, над Камой подымается туман. Бригада просыпается – пора снимать сети. Кошевой разжигает костер. Бригадир, ополоснувшись прямо из реки, вытирается подвернувшейся тряпицей.

      Но, что это, послышался, какой-то необычный, звук. Все насторожились. Чу, слава богу, отлегло. В нескольких десятках метров, у самой кромки воды, брел ребенок в длинной, почти до пят, белой рубашке. В правой руке ребенок крепко держал суковатую палку, другой – тянул за собой на ремешке металлическое кольцо, похоже стремя, бренчавшее по береговой гальке. Когда ребенок подошел ближе, все увидели, что ребенку от силы три- четыре года, он устал, измождён, но не плачет. Только настороженно молчит. Потом стал тыкать палкой в сторону котла, висевшего над костром. После чашки горячего чая с лепешкой, буквально, упал на постеленное рядно и уснул. Проснулся, он, к вечеру, уже в лодке, когда бригада возвращалась домой, с удачного лова, были веселые, добрые и разговорчивые.

      Так, у бригадира, появился в семье девятый ребенок- мальчик. До этого, все восемь детей, были девочками.