Она обняла Джафара Мусаевича своей свободной рукой и стояла, всхлипывая, уткнувшись носом в его сюртук.
– Вру? Тебе? – Удивился Джафар Мусаевич и неожиданно понял, что это как раз оно самое и есть. То, что он говорит ей, есть ложь. А что самое плохое, то, что он и сам себе, в своих же собственных мыслях лжет. И даже этого не замечает. «Солнце светит нам, чтобы мы учились любить!» Опять прозвучали в нем Глашкины слова. «И лгать нельзя, когда светит Солнце! Нельзя! Ибо любовь… она Свет и Солнце, и она неложна!» Кто-то невидимый вкладывал ему в сердце слова, смывающие с глаз пелену слепоты! И внезапно его внутреннему взору открылась вся глубина той бездны, в которую его завела… привычка всегда и во всем лгать! Себе, родным, друзьям, жене, всем… Эта патологически неисправимая привычка все приукрашивать, делать плохое лучшим с целью просто не расстраиваться самому и не расстраивать ближних. Строить эти бесконечные карточные домики лжи. Непрочные и неустойчивые, лишенные фундамента. А когда они неизбежно рушились, эти карточные домики, … он просто извинялся! Так, как будто его извинения могли компенсировать потерю времени жизни, проведенного людьми и им самим в этих иллюзиях! Ему представилась ложь, как некое тюремное заточение человека, оболганного и растоптанного, посаженного по ложному доносу! А когда выясняется, что сидел ты напрасно, тебя выпускают на свободу. Перед тобой извиняются и говорят, мол, простите, бывает! Да только вот лет, потраченных впустую, обратно не вернуть! Все в его жизни было именно таким. Сейчас он это отчетливо увидел! И неукротимое желание немедленно все исправить им овладело так сильно, что это не с чем было сравнить! Оно долго зрело внутри, и вот сейчас он это понял. Понял то, что по лжи он больше жить не может! И эту ложь, многогранную и многоплановую, немедленно нужно было исправлять! «Иначе – сказал он сам себе, – Иначе я погибну сам, погублю окончательно Ольгу и эту мою… прелестную маленькую напасть!»
Теперь, когда его мысли обрели, наконец, четкие словесные формулировки, он сказал.
– Я очень… хотел бы быть с тобой честен! Но… Если я скажу тебе всю правду о себе, мы никогда не сможем быть вместе! Готова ли ты пожертвовать своим чувством ради… ради … —
– А вы попробуйте! – Услышал он в ответ. – Попробуйте, я прошу вас! —
«Я тебя люблю! Как никого и никогда раньше не любил!» – Думал Джафар, произнося вслух совершенно иные слова и надеясь на то, что французского Глашка не знает так же, как и испанского.
– Nous sommes responsables de ceux qui ont apprivois! Suivez la route de l’amour! (Мы в ответе за тех, кто нас приручил! Следуй же дорогой Любви!) —
Но по всей видимости, Глашка знала французский!
– Это сказал Веселый Белка Маленькому Лисенку? Да? – Она улыбнулась, подняв вверх заплаканные глаза.
– Откуда ты знаешь? –