Султан с сомнением смотрел в открытое окно, там, слава Аллаху, не было видно беснующийся черни. Посреди пролива стояли на якорях несколько фрегатов. Было видно, как на мачтах копошатся маленькие фигурки.
– Но решатся ли англы и франки на открытую вражду с Петербургом? – спросил султан.
– Все уже для этого подготовлено, мой повелитель! Гнев и ненависть неверных друг к другу так велика, что они готовы вцепиться друг другу в глотки не хуже бродячих собак! – склонил голову визирь.
– Тогда пиши, что считаешь нужным! – милостиво махнул рукой Абдул-Меджид.
14 июля Порта ответила на занятие русскими войсками дунайских княжеств протестом, обращенным к европейским державам, готовым ратовать за неприкосновенность турецких владений. Следствием этого стала конференция в Вене, собранная уполномоченными Англии, Франции, Австрии и Пруссии, на которой после многих совещаний был принят проект ноты, составленной французским кабинетом, с незначительными изменениями, сделанными австрийским министром.
1 августа венская нота была отправлена в Петербург и принята Николаем I. Вместе с тем император изъявил согласие и на приезд в Петербург турецкого посланника. Казалось, кризис конфликта уже преодолен и ситуация начинает выправляться. Россия демонстрировала явное миролюбие и готова была пойти на уступки.
Но такой расклад никак не устраивал ни Лондон, ни Париж! Семена раздора, посеянные Редклифом, принесли пагубную жатву. На совете министров Порты в середине августа было решено отвергнуть венскую ноту. Диван предложил сделать в ней такие изменения, каких Россия не могла допустить, не унизив своего достоинства.
Получив отзыв турок, венская конференция сообщила в Петербург изменения в ноте, сделанные в Константинополе, причем выразила мнение, что они неважны и не изменяют существа дела. Но не на того напали! Император Николай был раздражен:
– Я без всяких оговорок принял ноту, составленную министрами четырех держав, но не могу допустить, чтобы Порта позволила себе делать произвольные поправки в документе, утвержденном великими державами! – выговаривал он Нессельроде.
Тот близоруко щурил глаза:
– Легкость, с которой Лондон пошел на принятие первичной венской ноты, вселяет в меня подозрение в том, что турки действуют по английскому сценарию!
– Как это ни грустно признать, но, кажется, нас загоняют в угол! – еще больше помрачнел Николай I. – Вместо продекларированного посредничества четырех великих держав, якобы стремящихся замирить нас с турками, на наших глазах формируется союз Великобритании с Францией в защиту турок и против нас!
21 сентября император Наполеон, получив телеграфическую депешу о беспорядках и погромах в Константинополе, попробовал перехватить инициативу и предложил британскому правительству перевести в Босфор англо-французский флот, стоявший в заливе Бешик. Лондон и Париж ответили молчанием.
– Царь Николай желает приравнять приход наших кораблей в Стамбул к своему