«Философия зоологии» Жана Батиста Ламарка: взгляд из XXI века. А. И. Шаталкин

отдельного признака – это разные явления. Это различие осознавалось и более поздними авторами. Отметим Плате[23] (1928, с. 200), который предложил разделить наследственную плазму на «трудно изменяющееся наследственное ядро и менделирующие гены», передаваемые как независимые детерминанты. Практически с той же идеей выступил И.И. Шмальгаузен, о чем у нас еще будет идти речь в восьмой главе. С.Д. Хайтун (2005, с. 93) афористически резюмировал эту точку зрения: «Исследуя гены, мы не приобретаем знание о геноме. Исследуя клетки, мы не приобретаем знание о многоклеточном организме…». Мы можем продолжить мысль С.Д. Хайтуна: исследуя фенотип, т.е. совокупность всех свойств организма, мы не приобретаем знание о морфологии с ее представлениями о тканях, органах, частях тела, таксономических типах и т.д. Систематика оперирует типами в качестве выражения онтогенетической и эволюционной связности признаков. Типам, надо полагать, должны соответствовать какие-то связные выделы генома. Типы, раз они наследуются у всех представителей выделяемого по ним таксона, не могут быть предметом рассмотрения в трансмиссивной теории наследственности. Напротив, изучение наследственной основы типов в плане их развертывания в онтогенезе является единственно возможной задачей физиологической концепции наследственности.

      2.5. Физиологическая концепция наследственности

      Рассмотренный сдвиг в понимании наследственности, акцентирующий внимание преимущественно на трансмиссивных аспектах явления, был очевиден и ранее. Сошлемся на мнение нашего выдающегося теоретика биологии Александра Александровича Любищева (1890-1972), который различал в явлении наследственности (1925, с 19) «две большие проблемы: проблему передачи наследственного капитала от родителей к потомкам и проблему развертывания, осуществления этого капитала». А.А. Любищев сослался на ряд отечественных и зарубежных авторов, в частности, на американского биолога, одного из основоположников геронтологии Раймонда Пирла (Raymond Pearl, 1879-1940), предложившего название соматогенез (Pearl, 1915) для процессов становления фенотипа, и немецкого генетика Валентина Геккера (Ferdinand Carl Valentin Haecker, 1864-1927), назвавшего науку, изучающую процессы соматогенеза, феногенетикой (Phanogenetik).

      Безусловно, задачи научного анализа требовали уточнения и, если это необходимо, сужения предметной области. И в данном случае разделение на феногенетику и генетику было шагом вперед. Но при этом было крайне важно привести в соответствие старые представления о природе организма (натуре) и широкий спектр воззрений на наследственность с новыми терминами. Этого не было сделано. Поэтому новые понятия вне рамок научного использования несли на себе груз старых коннотаций, что создавало реальную почву для недопонимания и бесплодных дискуссий между соперничающими направлениями. Об этом свидетельствует непростая история взаимоотношений ламаркизма и генетики по проблемным вопросам эволюции в первой половине XX века. Для ясности дадим пример