Мономах взглянул на циферблат электронных часов: начало первого! Нормально, с учетом того, что лег он около двух ночи. И тут до него окончательно дошел смысл сказанного патологом: адвокат Гальперин, головная боль всего отделения, умер, и главный приехал в больницу в выходной день «расследовать» обстоятельства его смерти!
– А от чего он умер-то?! – пробормотал он. – Еще в пятницу все нормально было…
– Ну, было – не было, я не в курсе. Знаю только, что лежит он у меня в прозекторской, совершенно без признаков жизни. С другой стороны, у него ведь терминальная стадия рака, так что сам понимаешь.
– Ерунда какая-то… Ты будешь проводить вскрытие?
– Прискакала женка гальперинская и настрочила отказ: говорит, нечего потрошить страдальца, и так он натерпелся!
– Он ночью умер, так кто же ее предупредил?
– Понятия не имею. На самом деле, – добавил Гурнов с нотками удивления в голосе, – и впрямь непонятно, уж больно быстро информация просочилась к родственникам! Муратов не звонил. Во-первых, не по рангу ему, во-вторых – кому нужен лишний геморрой? Кстати, странно, что он до сих пор тебя не дернул. Какую-то пакость замышляет, не иначе!
– Кажется, ночью дежурил Мишечкин?
– Ты, брат, слишком многого от меня хочешь! – Мономах так и увидел мысленным взором, как Гурнов разводит своими длинными руками с большими ладонями, похожими на крылья цапли. – Я в больничке вообще случайно оказался: кое-какие документики надо было заполнить, а тут такое!
– Прости, – вздохнул Мономах, проводя пятерней по спутанным волосам. – Спасибо за звонок.
– Знаешь, как говорят: кто предупрежден, тот вооружен. Удачи!
Мономах понимал, что одной удачи мало: два пациента его отделения умерли практически друг за другом, а такое случается нечасто. Он делал операцию первой, адвоката же практически не знал, однако спросят все равно с него, ведь он заведующий, то есть отвечать за эти смерти ему! После скандала с Тактаровым, которому пришлось «отдать» Гальперина ТОНу, Мономах как чувствовал, что главные неприятности еще впереди – дождался!
Наскоро побрившись и одевшись, он рванул в больницу.
– Кто из сестер дежурил ночью? – поинтересовался он у постовой медсестры.
– Оля, – ответила та. – Малинкина.
– Кто ее сменил?
– Татьяна.
– Где она?
– Наверное, в сестринской.
Давно следовало уволить эту девицу, но медсестер не хватает, а она, когда получит пинок под зад, все-таки выполняет какую-то часть работы!
Сидя на диване с потертыми подлокотниками, Татьяна вгрызалась в очередную порцию полученной от пациентов дневной «нормы» шоколада. При виде Мономаха она перестала жевать и сглотнула, но лицо ее по-прежнему выражало презрение ко всему живому, включая непосредственное начальство.
– Ты сменила Малинкину? – спросил зав.
– Ну? То есть да, Владимир Всеволодович, – добавила Лагутина, сообразив, что стоит сменить тон, которым