Мне ни в коем случае нельзя было засыпать! Если бы я погрузилась в транс и принялась бормотать о случившемся, весь мой план пошел бы псу под хвост. Не то чтобы у меня был какой-то определенный план – но вы понимаете, о чем я. Что подумает Милли, если я проболтаюсь? Что она тогда предпримет? Перед моим внутренним взором замелькали сети, клетки, исследовательские лаборатории. Я прогнала прочь непрошеные видения.
– Очень хорошо, – хрипловатым голосом сказала Милли. – Теперь я начну считать от десяти до одного, а ты закрой глаза и представь, что стоишь на эскалаторе и едешь вниз, все ниже и ниже, глубже и глубже. Устройся поудобнее.
Я поерзала в своем кресле.
– Десять… девять… восемь… – тихо начала Милли обратный отсчет, а я закрыла глаза и напряженно ждала, когда же придет дремота.
– Семь… шесть… пять…
Представила себя на эскалаторе – вроде того, что в городском торговом центре. Эскалатор шел вниз, а я – лезла вверх. Лезла и ждала, что будет.
– Четыре… три… два… Твои веки тяжелеют…
Я ждала. И тут до меня дошло, что спать-то совсем не хочется. Наоборот…
– …один.
…Я была бодра как никогда! Ура! Получилось! Милли – просто шарлатанка! А если она что и угадывает по «ауре», то случайно!
Казалось, Милли молчала целую вечность. Я начала беспокоиться, но тут тишину нарушил знакомый звук. Осторожно приоткрыв глаза, я увидела уснувшую маму, сопящую как лошадь! Я быстро зажмурилась, едва сдержав смешок.
– А теперь представь себя у воды, – низким басом прогудела Милли. – Какие чувства она в тебе вызывает? Страх? Что-нибудь еще?
Единственное, что я чувствовала, – колотье в боку от попыток удержать хохот.
– Теперь подумай о том месте, где чувствуешь себя в безопасности, счастливой.
Я представила, что плаваю в море. Мои ноги превращаются в прекрасный хвост, и я резвлюсь в волнах с серебристыми рыбками. Я чуть было с головой не ушла в счастливые видения, когда внезапно раздалось:
– Хр-р-р!
Мама всхрапнула так громко, что я подпрыгнула в кресле. Глаз, однако, не раскрыла, продолжая притворяться спящей. Мама завозилась на стуле и прошептала:
– Извини, Милли.
– Ничего страшного, Пенелопа. Эмили в глубоком трансе. Она только вздрогнула.
Я вновь предалась приятным мечтам. Буквально дождаться не могла возможности вернуться в море. Где-то далеко звучал голос Милли, возобновилось мамино похрапывание. К тому времени, когда гадалка досчитала до семи, чтобы меня «разбудить», я была так довольна, что кинулась ей на шею.
– Что это с тобой? – спросила Милли.
– Спасибо тебе! Мой страх совершенно пропал! – объявила я.
– Не за что, котенок, – пробормотала она. – Я сделала это из любви к тебе.
Мама дала ей двадцать фунтов, и Милли, залившись краской, сунула деньги в кошелек.
По пути домой мама молчала. Вдруг она догадалась,