Она перелистала страницы. Где-то посередине книжки, между страницами, ей попалась веточка лаванды и несколько хрупких листиков розмарина. Рима осторожно вытащила находку из трещины в переплете. На мгновение в воздухе слабо запахло увядшей лавандой, и этот запах установил связь между Римой и женщиной, жившей сотни лет назад. Библиотекарь печально улыбнулась, раздумывая о той, кого никогда не видела и не увидит.
– Más basura[11], – услышала Рима.
Это вернулся Даниэль из бригады рабочих, обслуживающих здание. Он занимался перемещением коробок с чердака вниз, отчего его истрепанный серый комбинезон был покрыт грязными пятнами. Остановив старую, скрипучую тележку, он вывалил на пол еще несколько коробок. Невзирая на холодную погоду, лоб Даниэля блестел от пота, который он поспешил вытереть рукавом, оставляя черную пыльную полосу.
– Café?[12]
Уже третий раз за эту неделю Даниэль приглашал ее в кафе. Рима знала, что нравится ему. У ее матери в роду были берберы, что сказалось на внешности и фигуре Римы. Многим мужчинам нравились ее женственные округлости, смуглая кожа и миндалевидные глаза. Когда Рима приходила за корреспонденцией, Даниэль постоянно отпускал сладострастные комплименты в ее адрес, норовил погладить по заду и беззастенчиво пялился на ее грудь. Так продолжалось не один год. Даниэля ничуть не смущало, что он дюймов на пять ниже Римы и вдвое ее старше.
– Estoy muy ocupada[13], – ответила Рима.
Даниэль недоверчиво хмыкнул и поглядел на принесенные коробки. В верхней лежала заплесневелая меховая муфта и чучело крапивника, прикрепленное к подставке из кедра. Даниэль покачал головой, изумляясь, что Рима охотнее проводит время в обществе всей этой плесени и чучел, отвергая его общество.
– Gracias[14], – пробормотала Рима вслед уходящему Даниэлю.
Она осторожно закрыла книжку и вернула на прежнее место.
Рима переносила содержимое коробки на ближайший стол, а ее взгляд постоянно возвращался к старинной записной книжке в простом кожаном переплете. Пройдет еще четыреста лет, и единственным доказательством, что Рима Хаэн когда-то жила на свете, будет страница из ее ежедневника, список покупок и листок с записью рецепта бабушкиного alfajores[15]. Неужели все это поместят в пластиковый конверт, снабдят надписью «Автор неизвестен, важности не представляют» и будут хранить в архиве, куда никто не заглядывает?
Столь мрачные мысли могли притянуть к ней несчастье. Рима вздрогнула и дотронулась до амулета в виде руки, символизирующей руку Фатимы, дочери Пророка. Амулет на кожаном шнурке висел на шее Римы и с незапамятных времен передавался от матери к