– Нравится! Нравится, когда она, зараза, так говорит! Вроде насмехается и в то же время с уважением. – Савостин подошел к жене, попытался крепко обнять ее.
Антонина жестко отстранилась.
– Обиделась, что ли? Так ведь я от жалости заругался. Не со зла.
Михаил повернулся к Артуру:
– Вот скажи… только честно… красивая у меня женщина?
– Не то слово.
– Это не ответ. Скажи откровенно. Откровенно и чтоб по-настоящему.
– Самая красивая на свете.
– Вот! – поднял палец Михаил. – Во всем мире лучше нет. Поэтому никому, никогда, ни за что. – Не отпуская, он стал целовать Антонину в лицо, в волосы, в шею, в грудь. – Никто тебя так не любил и не будет. Запомни это, Тоня.
– Перестань! – Антонина бросила короткий взгляд на Артура, выкрутилась из объятий мужа, снова оттолкнула, отступила на шаг. – Нашел место.
– Стесняется, – удовлетворенно рассмеялся Михаил. – Это я от нежности.
К ним быстро подошел Хамид, протянул Савостину пятитысячную купюру.
– Нужно разменять, пожалуйста, хозяин.
Михаил молча проверил купюру на водяные знаки, достал из кармана брюк плотную пачку мелких денег, отсчитал положенное.
– Ты это, джигит, не химичь особенно. Пропускай заказы через кассу, а то, не дай бог, опять чего.
– Конечно, Михаил Иванович, – закивал Хамид. – Много повторять не надо, – и заспешил к веранде.
Савостин повернулся к Артуру, махнул:
– Ладно, езжай. И особенно там не задерживайся. Вечером вместе будем пить чай в саду.
– Как скажете, хозяин.
Гордеев бросил бумаги на сиденье рядом с водительским, забрался в кабину, потрогал рычаги-рукоятки, завел двигатель, махнул Савостиным и стал выезжать со двора. Уже с дороги увидел, как Михаил снова подошел к жене, начал оправдываться, снова обнимать, она не отвечала, покорно слушала его, потом повернулась и скрылась кафе.
Гордеев закрыл ворота дома, бросил корочку с правами в бардачок, запрыгнул на сиденье, включил скорость.
Почти уже проскочил мимо магазина Нины, мимоходом оглянулся, понял, что деваха засекла его, потому что широко и удивленно заулыбалась, приветливо замахала и заспешила к своему красненькому «Фольксвагену».
Трасса приняла его как родного, широкая и завораживающая. Артур втопил газ на полную, опустил стекло окна, подставил голову под ветер и заорал счастливо, во всю глотку. Причем довольно ладно:
Волга-Волга, мать р-р-родна-аяяя,
Волга-матушка р-р-река-а-а-а!
Антонина отложила бумаги, прислушалась к голосам, идущим из зала, разобрала среди них голос мужа, быстро покинула кабинет.
Пересекла двор кафе, через заднюю калитку вышла в густые заросли, принялась шарить в траве в поисках чего-то.
Наконец нашла. Это был мобильник Артура, выброшенный Михаилом. Присела на корточки, стала листать контакты, негромко читая имена.
– Наташа… Настя… Ольга… Антон какой-то… Теперь опять Наташа… Лида… Варя… Бэлочка…