Любовь на краешке луны. Барбара Картленд

и пусть сон освежит вас. Друзьям не должно показаться, что Британия состарила вас за время, минувшее после вашей последней встречи, – это определенно было бы клеветой на нашу бедную страну.

      – Мы не виделись по меньшей мере шесть лет, – взгрустнула мадам. – Они, вне всяких сомнений, заметят новые морщинки и некоторую полноту, появившиеся с тех пор.

      – Ерунда! – решительно возразила Канеда. – Вы кажетесь очаровательной и знаете это! Кроме того, мадам, maman говорила мне, что, когда ваш муж был дуайеном[10] дипломатического корпуса, вы были там первой красавицей!

      – Дитя мое, ты льстишь мне! – вполне удовлетворенная, согласилась мадам де Гокур.

      Одарив Канеду признательным поцелуем, она отправилась наверх, оставив девушку одну в гостиной.

      Бен явился, не заставив Канеду ждать.

      Он казался истинным щеголем в отлично пошитой ливрее Лэнгстонов с украшенными гербом серебряными пуговицами и полосатом сине-желтом жилете.

      Верховым полагался напудренный парик, однако Бен прикрывал начинающие седеть темные волосы высокой шляпой с кокардой, которую пристраивал на голове с залихватским креном.

      Он вошел со шляпой в руках, тотчас опустил ее на стул возле двери и замер, ожидая приказаний Канеды.

      – Бен, с лошадьми все в порядке?

      – Конюшня удовлетворительная, м’леди. Я велел ребятам как следует вычистить ее и застлать свежей соломой. Кони заночуют не хуже, чем мы сами.

      – Раз уж мы здесь, Бен, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

      Глаза коротышки стали внимательными; он уже понял, что Канеда собирается сказать нечто важное.

      – Примерно в двух милях отсюда, на противоположном берегу реки, находится Шато де Сомак – по-нашему это замок. Мне рассказывали, что он стоит на холме и виден за несколько миль и башни его вырисовываются на фоне неба…