Женщина всплеснула руками:
– Мишель, по-нашему значит Миша! Ну, наконец-то я дождалась, – и заплакала.
Мишель шагнул к женщине, полуобнял и вымолвил:
– Не надо плакать, Клавдия, э…, простите, не знаю Вашего отчества.
– Клавдия Тимофеевна, – вытирая слезы рукой, ответила женщина.
– Не надо плакать Клавдия Тимофеевна.
– Как же не плакать, сколько Ростик ждал-ждал, сколько я ждала. Ведь мне нынче 90 лет будет.
– Не могли мы приехать до 1991 года, в России был железный занавес. Дед Николай умер, потом мой отец сильно болел, тоже умер. Он все мне рассказал, письма Ростислава показал и Ваше тоже. Вот теперь я и приехать.
Женщина закивала, успокоилась.
– Что же я сижу, на стол надо накрыть.
– Сидите-сидите, я все принес, – изрек Мишель и поставил на стол пакет.
Достал из него колбасу, сыр, хлеб и бутылку коньяку.
– Стопки возьми в комоде, – сказала женщина. – Там в углу.
Мишель прошел в угол комнаты, достал из комода две гранение стопки и поставил их на стол.
– Ну, присаживайся, рассказывай, – улыбаясь, вымолвила женщина. – Видный ты парень, хорош-хорош, Миша. Француз, а русский язык хорошо знаешь.
– Спасибо, – присаживаясь к столу и разливая коньяк, бросил Мишель.
– Давайте Клавдия Тимофеевна выпьем за встречу.
– Давай Миша выпьем за долгожданную встречу…
Вакканай…
Венера досконально обследовала дверь, окно и поняла, что сама она не выберется из этого номера. Она понимала, сидеть и ждать нельзя, надо самой как-то выбираться. Хотя… Если бы она была в Европе, то можно было бы разбить окно и спуститься на улицу. А здесь в Японии, не зная языка, европейке невозможно затеряться в городе… Она уже не верила никому, ни Мишелю, ни тем более японцам. Она не сомневалась, что японцы ее просто похитили. Спокойно поразмыслив, она решила, что Мишель не будет ее спасать. Он сделает свои дела в России и…, просто уедет в свою Францию…
– Мишель, Мишель! – горестно воскликнула. – Ты плюнул на мою любовь! Цинично растоптал ее… Наконец успокоившись, она принялась раздувать о своей дальнейшей жизни:
«Скоро наверняка придут японцы и выставят свои требования. Скорее всего, они потребуют деньги. Но у Венеры их не было, не считая тысячи долларов, что лежали в сумочке. Что тогда предпримут японцы?…
Как она сможет себя защитить? Она обследовала все помещения номера и не нашла ни ножа, ни вилки, ни ложки…»
– Все плохо! Все плохо! – воскликнула женщина и бросилась на кровать, прошептала, – Мишель сволочь…
Они выпили, стали закусывать.
– Как Вы живете? – спросил Михаил.
– Живу, хлеб жую, – ответила женщина, улыбнулась и обнажила беззубый рот. – Вот ноги отнялись, сижу в коляске.
– Вы одни живете? – осматривая бедно обставленную комнату, спросил Мишель.
– Нет, одна бы я не смогла. Сын мой и Ростика