Едва закрылась дверь, силы покинули меня. Ноги перестали слушаться, будто тряпочные, они стали оседать подо мной, и я не могла сопротивляться. Я опустилась на пол тут же, у дверей и зарыдала, точно так же, как это делается во всех любовных романах, во всех мыльных операх. Господи, до чего же все мы банальны! Я сидела на полу в прихожей возле входной двери и ныла самым противным образом, распуская сопли. А что теперь мне еще оставалось, скажите? Бежать за ним? Он ведь даже не оправдывался, что гулял с другой, даже не извинился.
Да, я победила в этой схватке, но что мне дала эта победа? Разве я хотела такой победы? Разве не горько мне от нее? Разве эта победа не похоже на самое страшное поражение? Да и вообще, разве это победа, если он ушел, если он не валялся у меня в ногах?
Знаете, о чем я тогда подумала? Я подумала о том, что мы никогда не можем победить тех, кого любим. Любовь порабощает! Чтобы победить, надо разлюбить. Но как? Говорят, что для того, чтобы излечиться от одной любви, необходимо заразиться другой любовью. Но как?
Глава седьмая,
в которой разбиваются последние надежды
«Я была в агонии, а ты – в вагоне…»
(из старой поп-песни)
Иного лекарства, к сожалению, не существует.
Где-то я читала, что уход любимого человека по психическому состоянию переживается так же сильно, как его смерть. Но мне кажется, что эта формулировка не совсем точна. Здесь есть какая-то уловка. Выходит, что если любимый тебя бросил, то для тебя он как бы умер? Но смерть близкого человека, или любимого, таит в себе не только страдание тех, кто любит, но и их освобождение. Значит, если любимый человек уходит (умирает), то ты получаешь свободу. В какой-то мере так оно и есть, но все это слишком цинично, вы не находите?
Я бы сказала, что уход любимого человека по психическому состоянию переживается так же сильно, как не только его смерть, но и смерть собственная. Твоя душа была наполнена им, и вдруг душа твоя опустела. Чем жить? Кем жить? И ты умираешь заживо. Да, именно это я почувствовала тогда. Свою смерть.
Неужели это я час назад была так уверена в себе? Я сама хотела прогнать его. Прогнала, и что? Теперь я готова бежать за ним и пасть в ноги, лишь бы он вернулся…
Какого черта! Может он еще стоит за дверью и ждет, что я выскочу за ним? Эта мысль поразила меня как удар кувалдой по лбу. Я не поднялась с пола и даже не вскочила, я выстрелила, словно ракета. Такой прыти я от себя не ожидала. Кажется, я даже немного оторвалась от пола, будто вместо ватных ног к моей заднице вдруг приделали пружины.
Все сопли моментально были намотаны на рукава, слезы аккуратно, но поспешно вытерты платочком, чтобы не размазать косметику. Глаза красные… пусть! Я ведь иду «на щите», а не «со щитом». Скорей! Скорей! Скорей! Может, он еще у дверей! Боже мой, кажется, я стала сочинять стихи. Что делает любовь! Трясущимися руками я с трудом открыла