Мерзавец подошел ко мне и, отведя мою руку, приоткрыл одну полу халатика. Я была, в той же одежде, в которой появилась на свет. «Здравствуй, милый!» Это был удар ниже пояса. Да, да, в то самое место, где находится мужское самолюбие.
– Ты же сухая! – догадался мой плей-бой.
– Я думала, ты меня не для допроса раздеваешь.
– Нет, ответь. Ты же сказала, что мылась.
– Я уже вытиралась, когда тебя услышала.
– Ладно.
Этот ревнивец не поленился пройти в ванну и потрогать висевшие там полотенца.
– Чем же ты вытиралась? Они сухие.
Я показала ему пальцем на полотенце, которым была обмотана моя голова. Он подошел и снял его с меня, словно лишил мое величество короны. Полотенце оказалось влажным. «Что, съел?» Я презрительно усмехнулась.
– А волосы почему сухие? – нашелся мой Пинкертон.
– Я их вообще не мочила. Я же была в наушниках.
Об этом, кстати, я сама только что догадалась.
– Зачем же ты его на голову одела?
– По привычке, – сказала я. – Ты, случайно, не ревнуешь?
Он стоял обескураженный и прекрасный. Признаться, я впервые узнала о том, что он так ревнив, и это меня веселило. Думаю, и он впервые узнал, что его киска может выкинуть такой фортель: не встретить его у порога во всем наряде, готовая и послушная.
– Пока у меня нет причин тебя ревновать, – заявил он как можно беспечнее.
Зато у меня есть! И я еще не переходила в наступление. Это была всего лишь артподготовка, любимый.
Я видела по глазам, что содержимое моего халатика не дает ему покоя. И не ошиблась, милый ревнивец стал вдруг распускать руки. Если бы не весточка Ирки, я была бы более благосклонна. Но пришлось категорически пресечь все попытки взятия бастиона.
Настала пора контратаковать.
Глава четвертая,
в которой я перехожу в наступление
«Я тебя люблю,
но замуж не пойду…»
(из старой поп-песни)
Постепенно немного успокоившийся от припадка ревности, но все еще сомневающийся в том, что его не надули, мой денди сидел на диване и делал обиженное лицо. Так ведут себя дети, когда родители не дают им поиграть любимой игрушкой.
– Вчера вечером мы с девчонками ходили в ночной клуб недалеко от Арбата, – соврала я.
– В какой?
Он насторожился, стараясь придать лицу безмятежную безразличность.
Я назвала клуб. Он молчал. Ждал. Значит, Ирка не врет, иначе бы он обязательно о чем-нибудь спросил, например: зачем я вообще поперлась в клуб.
– Мы видели там тебя, – сказала я.
– Правда?
– И не одного. Ты был с маленькой стройной блондинкой.
– Я просто знакомую встретил…
– Однокурсницу, – подсказала я.
– Да. Ты ее знаешь?
– Ее все наши ребята знают, – не моргнув