Лев и меч, или Блеск и нищета российского гарибальдийца. Маргарита Станиславовна Сосницкая

кварталов с вечно вывешенным из окон бельем, нормальными условиями можно назвать с большой натяжкой. Зато в этом домашнем лазарете никто не нарушал покоя Львa Ильичa, наконец, избавленного от душераздирающего зрелища чужих страданий, кроме разве что местного доктора, который требовал строгого соблюдения постельного режима. Ничто не беспокоило целительного сна отвоевавшегося гарибальдийца, и он спал целыми днями.

      Пробуждался под вечер, пил чай, иногда перелистывал свой походный блокнот из плотной желтоватой бумаги с набросками и портретами, которые он делал в минуты затишья и на привалах. Лица и сцены вставали перед глазами, как живые. Вот его добрый приятель Карлуччо, он рисовал его на отдыхе у костра. Тогда была возможность поработать не только пером или карандашом, но и акварелью. Вот вид Капуанской арки у Санта Лючии, где располагалась батарея и где он был так неудачно ранен. Страшная бойня воскресала в памяти с запахом пороха, пота, крови и раскатами пушек.