А вот и Эмилия Львовна, спускается по ступенькам; Илья Иванович с облегченьем вздыхает: когда он уезжал в Купянск, она в припадке лежала в постели с компрессом на лбу. Эмилия Львовна обнимает блудного сына и супруга, хватающегося за сердце. Когда-то ради нее он бросил военную карьеру. Да и могло ли быть иначе?
Впервые он увидел свою Эмилию, будучи поручиком лейб-гвардии Уланского полка на придворном балу. Том самом, на котором царь поэтов Александр Пушкин, обратился к ней со словами, вошедшими в историческую хронику семейства:
– Вам так идет ваше имя, мадемуазель.
Сказаны они были по-французски: «Que vous portez bien votre nom, mademoiselle».
Ее черные, как египетская ночь, глаза вспыхнули, и она поправила черные, волнистые локоны, не менее черные и волнистые, чем у поэта. Локоны, которые унаследует его дочь Мария Гартунг, а Лев Николаевич Толстой спишет с нее портрет Анны Карениной. Достанутся такие локоны и всем отпрыскам смутившейся красавицы Эмилии Невахович, а старший ее сын Иван Ильич станет прототипом героя другого сочинения Льва Толстого – «Смерть Ивана Ильича», известного не менее «Анны Карениной».
Эмилия была любимой дочерью Льва Неваховича, еврейского откупщика табака из Варшавы в ту пору, когда на пачках сигарет еще не было ханжеских предупреждений Министерства здравоохранения. При императоре Александре Ι Лев Невахович принял лютеранство и лютеранами воспитывал своих детей. Однажды на вечернем спектакле Варшавского театра к нему подошел человек в черном и шепнул, что на его дом готовится покушение. Шел 1830-ый год, назревало злополучное польское восстание, стоившее Польше конституции.
Неваховичу не надо было повторять дважды. Вернувшись из театра, он собрал в баул самое ценное, посадил в карету жену и детей, и кони-звери понесли их в Северную столицу Российской империи.
Табаком он больше не торговал: состояние к тому времени он уже сколотил приличное, что и позволило ему посвятить себя переводам немецких философов и созданию альбома карикатур «Ералашъ»6. Это открыло ему двери литературных салонов, где бывали такие светила как Александр Сергеевич Пушкин, Иван Андреевич Крылов, и приобщило к миру изящной словесности.
Таким образом, обращаясь на балу к дочери Льва Неваховича, Пушкин обращался не к незнакомке. Брат ее служил гвардейским офицером вместе с Ильей Ивановичем Мечниковым. В доме Эмилию звали Милочкой и любили за чуткость, живой ум и чудные, темные, немного жертвенные, как это обычно бывает у сестер Суламифи, глаза.
После свадьбы Эмилия Львовна и Иван Ильич несколько лет, пока позволяло состояние, жили на берегах Невы; здесь родились сыновья Иван – в честь деда по отцу – и Лев – в честь деда по матери. Как две капли воды, оба брата были похожи на мать. Недаром у потомков древних латинян есть поговорка: i maschi maternizzano (мальчики в мать (ит.), а у иудеев национальность считается по